Высшее наслаждение

– Сэр? – недоуменно сдвинул редкие брови Патон, потом, догадавшись, о ком говорит босс, кивнул. – Два дня назад.

– Ясно, – Абакян постучал пальцами по папке, принесенной Патоном, в которой находилась уже тщательно изученная информация о семье Фрейманов-Хейзов. – Гарми молчит?

Патон расстегнул пиджак и уселся в кресло.

– Он взмок от работы. Но, увы, результатов нет. Кстати, наш Берт и Майкл Фрейман – первые в числе подозреваемых.

– Разве брат мог убить брата? – удивился Абакян. – У Берта, понимаю, был прекрасный мотив избавиться от неверной жены, при этом получить хорошее наследство. Но в чем выигрыш Фреймана?

– Тот же, что и у Берта. Деньги и власть.

– Какая власть может быть у Зильбермана? – презрительно скривил губы Абакян. – Сосунок!

– Я? – усмехнулся Патон, сверкнув черными глазами, казавшимися лишней деталью на его «рыжем» лице.

Этот вопрос заставил Абакяна улыбнуться.

– Не ты, – покачал он головой. – Продолжай!

– У Фреймана нет алиби на ту ночь. Он, Берт и, кстати, Нар члены одного стрелкового клуба.

– Это не делает их убийцами.

– Да, вы правы. Но и не снимает подозрений. В общем, по «горячим следам» ничего не удалось обнаружить, потому что и следов, собственно, не было. Сейчас проверяют стрелы, может, они какие-нибудь особенные, гильзы, тщательно изучают записи с камер наблюдения… но пока тщетно. Мистер Абакян, – позвал он старика, который, задумавшись, смотрел в одну точку.

– Я слышу тебя, Джерри.

Старик подошел к нему, протянул руку, чем вызвал недоумение у Патона, так как босс не любил прикасаться к людям, да и сам терпеть не мог, когда до него дотрагиваются посторонние, не входящие в ближайший круг его семьи. Патон поднялся и коротко ответил на сильное рукопожатие. Рука Абакяна была горячей, почти пылала, очень жилистой, с узловатыми длинными пальцами. Странно, но Патон почему-то считал, что у босса всегда холодные руки, поэтому удивился, почувствовав удовольствие от этого прикосновения.

– Спасибо, – сказал Абакян. – Сейчас отдыхай, – он посмотрел на часы. – Мне предстоит встреча с Нар и Бертом. Они уже приехали?

Патон утвердительно кивнул, направился к двери и резко остановился, услышав приказ:

– Верни резиденцию под прежнюю охрану. Чувствую себя словно в тюрьме, когда вокруг столько людей с оружием.

– Возражаю.

– Не стоит, – приподнял уголки губ Абакян. – Я никому не нужен, поверь. Лучше позаботься о моей дочери и внуке. Все, ступай.

Оставшись один, Абакян вернулся к креслу и со вздохом присел в него. Впервые за последние дни он испытал усталость в теле. Что до этого позволяло ему держаться на ногах, он не знал. Вероятнее всего, ненависть и ярость, потому что только эти чувства способны заставить человека забыть о сне и еде, не давая упасть на пол от измождения.

– Король дал аудиенцию. Какое счастье! – услышал он насмешливый голос Нар, в котором тут же послышалось волнение. – Ты в порядке?

Она посмотрела на отца, которого не видела больше недели, и приложила руки к груди, обеспокоенная его внешним видом. Разумеется, старик, как всегда, был аккуратно причесан и элегантно одет, но он очень изменился: постарел, похудел и выглядел еще более угрюмым, чем раньше.

– Как себя чувствуешь? – нечто похожее на жалость прозвучало в вопросе, что заставило Абакяна грозно сдвинуть брови. – О, вижу, ты в норме, – прищелкнула она языком и, пройдясь по кабинету, выглянула в окно. – Как малыш? У меня не было времени поговорить с ним, а ты, к несчастью, запрещал мне появляться здесь.

– И мне, – сказал Берт, стоящий у двери.

– Если бы хотели видеть нас, приехали бы, – ответил Абакян, с нескрываемым презрением оглядев зятя. – Моя просьба не была столь категоричной, как вы утверждаете.

– Но усадьба оцеплена, словно здесь живет наркобарон, – хмыкнула Нар. – Мне едва в трусы не залезли, пытаясь узнать, не прячу ли я там гранатомет.

– Следи за тем, что говоришь, – произнес Абакян и взмахнул рукой, указав на диван. – Присаживайтесь.

Берт быстро устроился в уголке, зато Нар не спешила проявлять послушание. Она осталась стоять у окна, и мягкий вечерний свет падал на ее лицо, делая его еще более красивым. Нар показалась Абакяну точной копией своей матери, от воспоминаний о которой стало больно внутри. Теперь только дочь и внук остались для Абакяна единственным утешением. Берта в расчет он не брал. К тому же в ближайшее время намеревался избавиться от этой ненужной помехи, чтобы получить Саркиса-младшего в свое личное распоряжение.

– Ты был плохим мужем, – сказал Абакян, пристально всматриваясь в лицо зятя. – Иначе она не завела бы роман на стороне.

– Тебе ли об этом не знать, – послышался едкий, но содержательный смешок, так Нар напомнила отцу о том, как ее мать пыталась сбежать к любовнику от своего «великолепного» супруга.

На этом вмешательство в беседу закончилось, в кабинете воцарилась тишина, прерванная Бертом, который принялся оправдываться.

– Ничто не говорило о том, что у Амины есть любовник.

– Конечно, ты не видел этого, потому что не появлялся дома, – ответил Абакян. – Может, и у тебя была интрижка, оттого ты все просмотрел?