Высшие цели. Грани судеб (СИ)

Тамара резко дернула руку, пытаясь высвободится. Этот разговор было далеко не первым, поэтому Тамара ничего нового о себе не услышала. Впрочем, больно было по-прежнему.

- Куда? - он прижал ее к стене сильнее, до хруста в ребрах.

- Да отпусти же! - девушка забилась в его руках, стараясь отстраниться от обидчика. Ваня размахнулся, намериваясь ее ударить и тут, словно струна лопнула - в воздухе едва ощутимо пронесся поток ветра, скользнул сквозь Тамару и резко оттолкнул руку мужчины. Заклокотал за ее плечами невидимыми крыльями.

Получив немного свободы, девушка вывернулась из рук бывшего мужа и отскочила в сторону.

- Ах, та-ак! - протянул мужчина, замахиваясь уже кулаком.

- Ваня, остановись, это бесполезно! Давай поговорим! - она выставила перед собой открытые ладони. Мужчина набычился и резко шагнул в ее сторону. Тамара инстинктивно шарахнулась назад и вдруг оступилась, совершенно забыв о лестнице. Дальше она запомнила только то, как замерло сердце, когда она осознала, что сейчас кубарем полетит спиной вперед на бетонные ступеньки, а потом все слилось в череду страха и боли. Здесь природный Страж был бессилен - никто из человеческих существ не наносил ей физического вреда, она сама решила шагнуть в пустоту.

- Ты неблагодарная! - с какой-то противоестественной обидой сказал мужчина, не глядя на нее. - Я для тебя все сделал, а ты... - он развернулся и, пошатываясь, пошел наверх, что-то вполголоса бормоча про маму, жизнь и одиночество.

А Тамара, оглушенная падением, с трудом села и, подтянув колени к груди, сжалась у стены в комок, судорожно пытаясь прийти в себя. Щелкнул замок, и дверь ближайшей квартиры отворилась. На пороге показался пожилой мужчина, шаркая, подошел к девушке, наклонился:

- Дочка, ты чего это тут?

Он безбожно врал, изображая удивление - всю сцену ругани он прослушал у двери и, насколько позволял свет с другого этажа, просмотрел в глазок, но выйти смелости хватило только сейчас. Тамара это прекрасно почувствовала, но не осуждала - с молодым мужчиной, да еще и не в себе, ему все равно не справиться, так зачем нарываться?

- Оступилась, - бесцветно отозвалась она. На протянутую руку даже не посмотрела, с трудом поднялась сама. - Разрешите от вас в такси позвонить, узнать - доехал ли мой водитель.

Дед заколебался, потом все-таки кивнул:

- Пойдем. Может тебе врача?

Но Тамара только отрицательно качнула головой.

***

Такси домчало ее до дома за двадцать минут. Водитель, нахмурившись, косился на то, как девушка сумрачно рассматривает в полумраке зеркала рассеченную широкой полосой скулу и багровеющий синяк вокруг царапины - железные перила оказались коварно острыми. На спине и боках, надо полагать, тоже были длинные синяки от ударов о ступеньки - было больно поворачиваться и шевелить лопатками. Кожа на левой ладони, которой она по глупости попыталась зацепиться за деревянный поручень - была содрана в кровь.

И главное, что регенерация не спешила - в городах природа не была столь властной, стихией здесь были люди.

Тамара попросила не заезжать во двор. Расплатившись, вышла у входа между домами и, тихонечко дойдя до палисадника, села на его оградку и зябко обхватила плечи руками. Здесь царила полутьма - уличные фонари не дотягивались светлыми прядями до торца дома, а большинство окон было уже погашено. По испещренной выбоинами дорожке шелестел, играя прозрачным пакетом, ставший уже по-осеннему стылым ветер.

Тамара не могла заставить себя пойти домой в таком виде. И дело было даже не в ее царапинах, которые рано или поздно затянуться без следа, а в том, что она чувствовала себя беззащитной и слабой, как побитая и выброшенная в грязь собака, не способная даже огрызаться.

Ваня, сам того не подозревая, снова обнажил то, что девушка прятала сама от себя все это время. Живя с зависимым человеком, становишься зависимым тоже. Зависимым от него. От его настроения, желаний, чувств и эмоций. Это как липкая паутина, которая затягивает и не отпускает, заставляя чувствовать вину за каждый проступок - свой, его, вас обоих. А еще чувствовать свою ничтожность, неспособность вырваться и изменить ситуацию, осуждение других. И каждый раз, когда в отчаянной попытке хочется сделать шаг на свободу, происходит что-то, что насильно загоняет обратно, заставляя люто ненавидеть свою суть и искать наказания.

Тамара думала, что ушла, убежала от этого. Но сейчас, когда злость и обида потихоньку схлынула, оставив опустошение, она с ужасом поймала себя на мысли, что Ваня в чем-то прав. Он действительно взял ее в жены совсем девочкой, постепенно воспитав, подогнав под себя, заставив чувствовать себя его частью. Он был старше, опытнее, он помог ей впервые встать на ноги, пусть потом и сам выбил из-под них почву. И да, он прав - если бы Тамара осталась с ним, постоянно приглядывая за его матерью, ограждая ее, то с той бы ничего не случилось. Но она предпочла сбежать. Откупиться от них деньгами, отгородиться, стараясь больше не пересекаться с бывшим мужем. Даже выбросила кольцо, думая, что навсегда закрыла эту страницу.