Выстрел

— Я ненавижу его.

Он рычит и опускает свой рот на мой, бутылка пива выскальзывает из моей руки и падает на пол. Его язык вторгается в мой рот, а руки запутываются в моих волосах, его тело крепко прижимается ко мне. Он поглощает меня, его твердый член трется между моими ногами, а я начинаю расстегивать пуговички на его джинсах. После того как я их расстегнула, я спускаю его джинсы вниз по его бедрам, и он делает то же самое с моими. Мы двигаемся быстро и беспечно. Он садится и стаскивает мои штаны по ногам.

— Покажи мне свою грудь, — приказывает он и смотрит на меня.

Я снимаю кофту, расстегиваю лифчик, отбрасываю его, и грубые руки Пика тут же оказываются на моей груди. Потом он берет в кулак свой член и несколько раз жестко толкается в него, и в тоже время скручивает мой сосок между пальцами, посылая взрывную волну прямо в мой живот.

— Ты хочешь, чтобы я прогнал все это прочь?

— Да, — выдыхаю я.

— Скажи это. Скажи, что ты хочешь, чтобы я прогнал все это.

Он продолжает свою мучительную атаку на мой сосок, затем отпускает его и двигается к другому. Пик знает, что я нуждаюсь в нем, чтобы забыться. Он всегда позволяет мне использовать себя для этого. Забыть боль. Забыть прошлое. Забыть настоящее. Секс с Пиком — это мой персональный наркотик, и мне уже давно требуется доза. Мои слова близки к агонии, когда я говорю ему то, что он очень любит слышать: — Ты единственный, кто может прогнать все это, Пик.

Он опускает голову и всасывает измученный бутон в свой рот.

— О боже, Пик. Трахни меня. Просто сделай это, — умоляю я.

Он быстро стягивает свою футболку, выставляя напоказ татуировки, которыми покрыта его грудь и рука, затем отодвигает мои трусики в сторону и входит в меня. Звуки плоти, которая ударяется друг о друга, заполняют комнату. Я хватаю его за задницу, подстегивая его двигаться жестче, и он делает это, вколачиваясь в меня.

Закрываю глаза и уплываю туда, где не существует ничего, кроме удовольствия, которое растет внутри меня. Его чувственные вздохи согревают мое ухо, а затем он зарывается носом в изгиб моей шеи. Мы трахаемся грязно, как животные. Джинсовая ткань его штанов, которую я сдвинула ниже его задницы, натирает внутреннюю часть моих бедер, пока мы врезаемся друг в друга. Я приподнимаю попу, встречая его толчки. Жадно.

Он хватается за мои бедра, садится на колени, насаживает мою киску на себя и начинает ожесточенно вдалбливаться в меня.

— Черт, Пик, — задыхаюсь я, вытягиваю обе свои руки за голову и хватаюсь за подлокотник дивана.

Его член увеличивается во мне, потому как он уже близко, это вызывает вспышку огня, которая обжигает мои вены, и я кончаю. Я кончаю жестко, напрягаясь, чтобы получить от оргазма все возможное, трусь клитором об него. Через несколько секунд он врывается в меня, замирает и шипит, пока извергается во мне.

Его потная грудь падает на мою, мы тяжело дышим, а я умиротворена. Пока держу глаза закрытыми и не вижу лучшего друга, которого просто использовала — я в порядке.

Пик дает мне эту нездоровую власть, которую я жажду. Власть, чтобы все было под моим контролем, хоть на мгновение. Я использую его, чтобы отчистить себя от гнили, которая заполняет меня. И он единственный, кто может сделать это. Он единственный, кто может отогнать все прочь, сделать мое тело — могилой. Но сейчас, когда он вытаскивает свой член из меня, и его теплая сперма бежит по внутренней части моих бедер, когда я сажусь, я купаюсь в своем разрушении, и он знает это. Так всегда.

Он притягивает меня в свои объятия, откидывается на спинку дивана, после того как натягивает штаны. Его рука гладит меня по спине, а я с трудом сглатываю, пытаясь взять под контроль это ощущение позора.

— Почему ты до сих пор чувствуешь это? — спрашивает он, так как слишком хорошо меня знает.

Я не отвечаю. Он привык, что я молчу после нашего секса. Разве я могу сказать хоть что-то, чего он еще не знает? Дело в том, что я знаю, Пик любит меня таким способом, который я не разделяю. Он мой брат и лучший друг. Но для него я большее. Он никогда не признавался в этом прямо, но я в любом случае знаю. Это не останавливает его от того, чтобы трахать других девушек, но я понимаю, что ему нужно это. У Пика пунктик насчет секса: ему нравится, когда его много. Больше секса, чем требуется любому среднестатистическому человеку. Это никогда не беспокоило меня, так как я не рассматриваю секс с какой-то другой стороны, кроме как туалетную бумагу. Используешь, чтобы вытереть дерьмо, и когда чувствуешь себя чистой, просто выкидываешь бумагу и уходишь.

— Ты не должна себя так чувствовать. Мне плевать, что ты используешь меня. Я люблю тебя, так что я не против. Если тебе лучше от этого, тогда просто наслаждайся, — говорит он. — Я предпочту, чтобы ты позволяла это делать мне, чем кому-нибудь другому.

Его слова делают все еще хуже, я отстраняюсь и отодвигаюсь, чтобы просунуть ногу в штанину. Он наблюдает, как я хватаю оставшуюся одежду и иду в ванную.

После того, как я привожу себя в порядок и одеваюсь, я возвращаюсь и вижу, как Пик вытирает пиво, которое я пролила на пол.