Выстрелы на пустоши

Поколебавшись, он не идет никуда, а вынимает почти бесполезный мобильник и фотографирует памятник героям Первой мировой. Затем оглядывается. Солдат на колонне обозначает центр Риверсенда. За спиной, на лучшем месте перекрестка, стоит отель «Коммерсант», свеженький, как в день своего закрытия. Через дорогу расположен «Бендиго банк», а наискосок – солидная постройка из красного кирпича, бывшее здание городского совета. Солдат повернут к нему лицом. На другом углу – галантерейный магазин Дженнигса, воскресным утром он не работает. В витринах одежда, скобяные товары, мелкие электроприборы, немного игрушек – все, кроме еды и скоропортящегося.

В голове возникает идея. Возможно, где-нибудь в очерке об Риверсенде найдется место для обзорного экскурса, в котором будет описан постепенный упадок города. Можно начать отсюда, с памятника погибшим солдатам и прогоревшего отеля с пивной, а затем, пройдясь по Хей-роуд мимо унылых магазинных витрин и закрытой парикмахерской, заглянуть в заброшенный винный салун с его пыльными призраками.

Мартин выходит из-под навеса у галантереи на палящее полуденное солнце. Господи, ну и жара! Щелкнув телефоном магазин, он мысленно отмечает рельефную надпись на оштукатуренном фасаде: «Галантерейный магазин Дженнингса, 1923 г.». Потрясающе! Надо будет вернуться сюда в рабочий день и взять интервью у последнего поколения семьи.

При взгляде на «Бендиго банк» Мартина озаряет схожая идея. Солидное строение с оштукатуренным фасадом и каменным портиком расцвечено фирменным красно-коричневым с золотом, но по буквам из кованого железа над входом прослеживаются истоки: когда-то здесь располагался «Коммерческий банк Австралии». Банк пока работает лишь потому, что местные открыли отделение под крышей «Бендиго». Большим банкам здесь больше не прибыльно.

Вот и еще пара фотографий – больше зерна на мельницу Мартина.

Теперь другая сторона Сомерсет-стрит, здание городского совета. Оно стоит немного в глубине на большом участке земли. На этот раз историю можно прочесть на мемориальной доске: «Здесь с 1922 по 1982 г. находился городской совет Риверсенда до слияния с Беллингтонским советом графства. Эта доска была торжественно открыта 12 июня 1991 года Эрролом Райдингом, последним мэром Риверсенда». Мартин криво усмехается и делает еще несколько фото. О нынешнем назначении здания говорится в табличке на двери: «Риверсендская художественная галерея и мастерская. Открыто по вторникам и четвергам с 9:00 до 13:00». Наверное, стены внутри увешаны картинами с изображениями эвкалиптов, полками с керамикой в коричневой глазури и ручной пряжей – и все это собирает пыль. В качестве реверанса муниципальному прошлому на стене возле входа до сих пор висит доска объявлений. Вот уведомление городского совета о введении драконовских ограничений на воду, самодельная листовка с рекламой мотеля «Черный пес», засиженная мухами записка некой Глэдис Крик, предлагающей услуги няни. Внизу бумажки – телефонный номер Глэдис, и он же повторен на отрывных полосках. Ни одной не взяли. Еще снимок.

Пропали домашние питомцы: колли по кличке Лэсси и кошак по кличке Мистер Кот, оба с фотографиями. Хозяин кота предлагает небольшое вознаграждение. Рядом объявления о продаже старых машин, приглашение на сельхозработы, записка о том, что местная футбольная команда, проигравшая финал, в марте возобновит тренировки на школьном стадионе.

Мартин возвращается на середину перекрестка и опять разглядывает бронзового солдата. Хорошая поза, не героическая. Солдат не смотрит вдаль, в светлое будущее. Наоборот, голова склонена, взгляд опущен долу – он скорбит по павшим товарищам.

Мартин отходит на несколько шагов и еще несколько раз щелкает телефоном памятник на фоне старой пивной.

Только он собирается спрятать сотовый, как на круговой террасе «Коммерсанта» что-то мелькает.

Мартин вглядывается через бинокль из пальцев, чтобы защитить глаза от слепящего солнца. Да, там какое-то движение. Вспышка цвета, кто-то в желто-черной клетчатой рубашке – мимолетное впечатление, что с террасы в здание вошел человек. В бывшей пивной кто-то есть.

Неужто Снауч переехал, решив наконец, что достоин бара для работяг? Усмехнувшись, Мартин переходит в тень террасы. Парадная дверь наверху заперта дважды: на обычный и навесной замок. Сверху – непременная табличка: «Отель «Коммерсант». Эйвери Фостер. Лицензия номер 225631». В окошке на двери висит красная табличка «Закрыто». Наверняка на обороте – зеленая надпись «Открыто».

Прогуливаясь возле бара, Мартин прижимается лицом к окнам и приглядывается. Видны столики и кресла у окна и табуреты у барной стойки. На полках за ней больше нет бутылок, но шеренги перевернутых стаканов до сих пор кое-где стоят. Если не считать пропажи бутылок, все выглядит так, будто заведение просто закрылось на выходные и в понедельник возобновит работу. Интересно, действительна ли еще лицензия Эйвери Фостера или он ее продал какой-нибудь пригородной пивнушке?