Выстрелы на пустоши

– Надеюсь, твои карманы набиты деньгами, – говорит Гофинг.

– Зачем тебе?

– Возможно, придется внести залог.

Мировой судья восседает за внушительным столом. Лицо у него багровое, вид несколько взъерошенный и отнюдь не счастливый. Как и у всех остальных. Монтифор смотрит на судью волком, Лучич взглядом пытается прожечь в Робби Хаус-Джонсе дырку, а тот прячет глаза от обоих сиднейских детективов. Мэнди сидит в белой рубашке, синих джинсах и наручниках и кажется очень маленькой. Заметив Мартина, она улыбается, в глазах вспыхивает надежда. Его сердце пускается вскачь. Может, простила за утренние обвинения?

– Мартин Скарсден? – Глаза судьи налиты кровью, дыхание отдает алкоголем.

– Точно.

– Мне сообщили, что вы готовы поручиться за мисс Мандалай Блонд. Это верно?

– Да, ваша честь.

Судья фыркает и со вздохом качает головой.

– Я всего лишь мировой судья, мистер Скарсден. Не «ваша честь». – И завершает фразу отрыжкой. – Извините.

Мартин кивает. Никто не смеется, никто не улыбается. Судья пьян, но вокруг каменные лица.

Судья продолжает довольно ровным голосом, хотя его жесты чересчур экспрессивны:

– Ясно. Передо мной, мистер Скарсден, дилемма. Дилемма. И тут требуется мудрость Соломона. С одной стороны, инспектор Монти против освобождения под залог и утверждает, что обвинение слишком серьезно. С другой стороны, юный констебль говорит, что мисс Блонд одна воспитывает ребенка в возрасте до года. Я не ошибся?

– Нет, сэр.

– Отлично. Страдали когда-нибудь от подагры?

– Нет, сэр.

– Отлично. Постарайтесь ее избежать, если удастся.

Еще одна отрыжка. Лица полицейских непрошибаемо серьезны, хотя Монтифор прикрыл глаза.

– Итак, вот что я предлагаю, – продолжает судья. – Мандалай Блонд выйдет под залог, если вы внесете, скажем, пятнадцать тысяч долларов. Да, звучит неплохо. Пятнадцать тысяч. Сможете получить такую сумму? И готовы ли вы стать поручителем?

При взгляде на Мэнди все сомнения Мартина развеиваются. Ее лицо обращено к нему и выражает тревогу о Лиаме. Разве можно ей отказать?

– Хорошо, сэр. Я посещу беллингтонское отделение своего банка.

– Отлично. Вот условия. Мисс Блонд, вы должны ежедневно до двенадцати отмечаться в полиции Риверсенда. Вы не вправе удаляться от города более чем на пять километров. Для этого надо будет заблаговременно уведомить полицию и получить ее разрешение. И дайте подумать… вы не вправе обсуждать вопросы, связанные с обвинением, с мистером Скарсденом и другими газетчиками. Тем не менее я советую вам обсудить их с адвокатом. Эти условия останутся в силе до предварительного слушания, либо пока с вас не снимут обвинения, либо пока я не вынесу другое решение. Либо пока не случится что-то еще. Понятно?

– Да, сэр, – тихо отвечает Мэнди.

– Мистер Скарсден, меня тревожит, что обвиняемую передают на попечение репортера. Честно говоря, я не очень высокого мнения о вас. Как бы то ни было, вы не должны обсуждать с Мандалай Блонд ее обвинение и дневник. И вы не должны писать репортажи по вопросам, связанным с обвинением. Ясно?

Мартин от неожиданности моргает. Ему затыкают рот. Однако еще один взгляд на Мэнди решает все.

– Согласен.

– Не передумали насчет залога?

– Нет.

– Отлично. Мисс Блонд до возвращения в Риверсенд останется под стражей. Мистер Скарсден, пожалуйста, возьмите в банке чек и отправляйтесь в полицейский участок Риверсенда. И еще…

– Да, сэр?

– По возможности избегайте жирной еды. Она источник всех зол. А теперь всем хорошего дня.

На этих словах у судьи вырывается очередная отрыжка – внушительнее, громче и дольше предыдущих.

Глава 18. Освобожденная под залог

Караван утратил свою упорядоченность, и Мартин возвращается в Риверсенд, не имея в поле зрения ни одной машины. Впрочем, он не один, в попутчики напросился Джек Гофинг, следователь из АСБР. Оба молчат, уйдя в собственные мысли. Мартин заехал в банк за чеком. Тот – в кармане рубашки, одновременно легковесный, как перышко, и тяжелый от обязательств. Мартин знает, что где-то впереди Мэнди Блонд, ради которой он взял деньги, пересекает равнину на заднем сиденье патрульного автомобиля – все еще в наручниках, все еще пленница. Монтифор и Лучич также едут впереди, планируя следующий шаг. Интересно, думает Мартин, Робби Хаус-Джонс тоже часть этого маленького конвоя или проложил дистанцию между собой и сиднейским начальством?