Выживает сильнейший

— Фрэнк Гальтон. Мерзавец возомнил себя столпом евгеники, — рассуждал Майло. — Она платит за его билет, значит, поездка связана с «Метой» или институтом Лумиса, может быть, с очередным убийством, которое спланировано в Нью-Йорке и будет осуществлено здесь. Темп ускоряется. Если Алекс хочет сходить в книжный, то это необходимо сделать в четверг.

— Согласен, — отозвался Даниэл.

— А на следующий день мы сядем на хвост Санджеру. Кто отправится в аэропорт?

— Тебе виднее, — сказал Шарави. — Насколько нам известно, лимузин к трапу он не заказывал, это оставляет нам три варианта: наемный автомобиль, такси или приятель с машиной. Если мне выдать себя за таксиста, а он сядет к приятелю, я его потеряю.

— Значит, требуются двое. Один у выхода из зала, другой ближе к машинам.

— Так надежнее.

— Возьмем твоих людей?

— Если ты не против.

— Мне виднее, да? Еще чуть-чуть, и я поверю в безграничную свободу воли. Вот что, в аэропорт я дам тебе Петру Коннор. Ей не терпится завязнуть в деле поглубже, и она мне нравится. Вас там будет двое, делитесь, как захотите. Сам я займусь страховкой Алекса, как только он отправится к Зине Ламберт в «Спазм». Может, в четверг все закончится, а может, и нет. Никаких разговоров по телефону. Слишком многое поставлено на карту, чтобы рисковать, так?

— Так.

— В «карманн-гиа» установлен радиомаячок?

— Установим.

— Побыстрее.

Робин на мгновение подняла голову от журнала.

Здоровой рукой Даниэл подпер щеку; вид у него был несколько смущенный, и Майло заметил это.

— В чем дело?

— У меня есть кое-что о Мелвине Майерсе. Его сосед по дому говорит, будто Майерс ненавидел школу, собирался даже статью о ней написать по окончании.

— У тебя, — ехидно заметил Майло. — Голубок на хвосте принес?

— Голубь. Прости, Майло, мне очень жаль…

— Большой черный голубь?

— Он сам захотел участвовать, Майло. Еще раз, изви…

— Что за статью думал писать Майерс?

— Обличительную, насколько я понял. Это может ровным счетом ничего не значить, но мне показалось, что ты должен знать.

— Когда точно тебе стало это известно?

— Вчера вечером.

— Я и сам собирался сходить к нему домой. И в школу тоже. Но теперь, когда ты займешься Санджером, а я буду опекать Алекса и пытаться найти Уилсона Тенни, силы наши распылятся.

— Если ты видишь в этом смысл, я мог бы сходить в школу еще до прилета Санджера. — Даниэл тряхнул увечной кистью. — Расскажу им печальную историю ранения, поведаю о надежде начать новую жизнь.

Майло посмотрел на искалеченную ладонь.

— Расхаживать всюду и задавать вопросы — роль более активная, чем мы договаривались.

— Знаю.

— Хорошо. Но речь идет только о кратком деловом визите. Тебя интересует возможность получения профессии, пришел узнать, что они тебе смогут предложить. Все.

— Майерс изучал компьютер. — Даниэл согласно кивнув. — Скажу, что интересуюсь тем же. Это мне знакомо, я же посещал центр реабилитации в Израиле.

Я вспомнил, как ловко он одной рукой управлялся с клавиатурой.

— У них не возникнет никаких подозрений, — продолжал Шарави.

— Ладно. Пусти слезу. Затронь самые тонкие струны их сердец. Но будь осторожен. Не хватало еще дурацких международных инцидентов.

Глава 44

Четверг.

Спал я спокойно и крепко, однако проснулся в шесть, отняв пальму первенства у Робин. Лежа на спине, я вслушивался в ее мерное дыхание и думал о том, каково быть Эндрю Десмондом.

В половине седьмого Робин открыла глаза и посмотрела на меня. Мы поцеловались.

— Сегодня, — бросила Робин.

— Просто зайду в книжный магазин. Много времени это не отнимет.

— Надеюсь. А в какое время Даниэл подъедет?

— В девять.

Робин взъерошила мои волосы и перевернулась на бок. Мы оба поднялись с постели. Она накинула халат, туго перетянув талию пояском. Я положил руки на ее плечи.

— Все будет нормально.

— Знаю. — Робин повернулась ко мне лицом, крепко, едва ли не яростно поцеловала в щеку и как ни в чем не бывало направилась в ванную.

Любовью мы занимались вчера дважды, и во второй раз она сказала, что чувствует себя грешницей.

Подъехавший ровно в девять. Даниэл усадил меня в кухне, накрыл мои плечи черной простыней и защелкал ножницами, в результате чего минут через пять я стал походитъ на новобранца.

— Вы ко всему прочему еще и парикмахер?

— Был им в армии. Там учишься многому. Хотя открыть салон модной прически мне не по силам.

Он протянул мне ручное зеркальце.

После стрижки седина проступила заметнее, на черепе я увидел какие-то выступы и шишки, о которых раньше и не подозревал. Я стал выглядеть лет на десять старше, но зато фунтов на десять худее. Короткие волосы и бородка наводили на мысль о яром приверженце ислама.

Я надел затемненные очки. Скорчил гримасу.

— Улыбнись, — послышалось из-за спины.

У двери в кухню стояла Робин. Мне оставалось лишь подчиниться.

— О'кей, я рада, что ты — это все-таки ты.

Но ответной улыбки не было.

* * *