Она плавала в вязком озере глубокого, забивающегося ила. Она не знала, как туда попала, но знала, что если пролежит там еще немного, то никогда не проснется. Она изо всех сил пыталась вырваться на поверхность, пыталась освободиться и вдохнуть воздух, но ее руки были прижаты к бокам, и ей было трудно пробиться сквозь течение. Озеро, в котором она находилась, было таким густым, таким сопротивляющимся, что походило на борьбу с зыбучими песками.
А потом ее внезапно выбросило из зыбучих песков, и ее глаза распахнулись, ей в глаза ударил солнечный свет. Она почувствовала жар солнца на своей обнаженной коже, почувствовала, как воздух ласкает ее тело, почувствовала жжение на внутренней стороне локтя, и на мгновение она не узнала, где находится. Ее глаза наполнились слезами в ответ на внезапный свет. Ее сердце бешено колотилось, пока она пыталась вспомнить, что произошло. Она сидела перед телевизором, стараясь держаться подальше от темного места, которое было воспоминанием о тех ужасных выходных, когда ее похитил псих-извращенец и чуть не убил. В те выходные она видела, как Дебби Мартинес ужасно изнасиловали, а потом она потеряла своего ребенка. Образы тех выходных промелькнули в ее памяти, когда ее глаза привыкли к свету, и она больше не плавала в этой глубокой яме зыбучих песков. Она была в сознании, она была в сознании, и она столкнулась с тем, что произошло впервые с тех пор, как ее вырубили. И то, что она увидела, вернуло все это к кричащей реальности.
А затем ее зрение снова сфокусировалось, и первое, что она увидела, был мужчина в кожаной маске, стоящий перед ней с обнаженной грудью. Она сразу же узнала в нем человека, который насиловал и пытал Дебби Мартинес в той хижине, казалось бы, тысячу лет назад. Тот самый мужчина, который сказал ей, как сильно ему нравится причинять боль другим людям и как ему нравится убивать их. Тот же самый человек, который позже убил Дебби, Алисию и Мэнди после побега Лизы. Она увидела, как он стоит там, как Животное достает большой мясницкий нож, щеголяя огромным членом, и она закричала.
Она закричала, отползла назад и упала, даже не осознавая, что грубая грязь впилась в ее плоть. Она услышала смех, и все это вернулось к ней. Ее побег от создателей снафф-фильмов, как они с Брэдом были убаюканы ложным чувством безопасности в "Луксоре", как она думала, что они никогда ее не найдут. И потом как их одурачили, когда та пожилая женщина вошла с таким беспомощным и потерянным видом, прося позвонить, потому что отстала от ее церковной группы, эта старая, казалось бы, безобидная на вид женщина. Та самая старуха, которую она видела перерезающей горло Джону Паноццо...
Старуха, о которой шла речь, сидела на камне, ухмыляясь в предвкушении. Лиза снова закричала, ее сердце бешено заколотилось. Она внезапно почувствовала жар, прилив адреналина. Их с Брэдом одурачили! Они послали старуху, старуху, о которой никто бы не подумал, что она убийца, и сделали это под носом у отеля, полного опытных охранников.
Перед ней замаячила тень, и Лиза моргнула, ее глаза привыкли к свету. Ей улыбнулось чисто выбритое знакомое лицо. Лиза мгновенно узнала его, даже без бороды: это был Тим Мюррей, человек в красном фургоне, который похитил ее.
- Помнишь меня? - спросил он, ухмыляясь. - Ты же не думала, что мы позволим тебе уйти, не так ли?
Лиза почувствовала, как ее охватывает паника, когда она огляделась. Тим Мюррей встал за камеру. Старуха поднималась на ноги, на ее лице застыла маска радостного предвкушения. Животное шагнул к ней, его пенис покачивался, как жезл, солнце сверкало на лезвии его ножа. Она отпрянула назад, всхлипывая.
- Нет!
- Постарайся, чтобы это длилось долго, Животное, - сказал Тим из-за камеры.
Они собирались заставить ее страдать, это было понятно из этого заявления. Если это так, она погибнет, сражаясь.