Выжившая

приглушенный голос звучит сразу со всех сторон, отражаясь от стен зловещим эхом. Нервный озноб проходит по телу, вызывая сокращение одеревеневших до болезненного покалывания мышц. Мне кажется, что температура в комнате понизилась на несколько градусов. Я непроизвольно пячусь назад к решетке, запинаюсь за нее и, оказавшись с другой стороны, торопливо запираю.

–Не у тебя ключ от замков, Дилан, - напоминаю я севшим голосом.

–Меня держат здесь не замки и двери. Если захочу выйти, никто меня не остановит. Ты же понимаешь это, Оли?

–Я тебе не по зубам. Ты не сможешь ничего сделать. Все, что ты говоришь – сплошной блеф. Я не поддаюсь манипуляциям и внушению.

–Готов представить друзьям сумасшедшего близнеца, удерживаемого долгие годы взаперти на чердаке, словно бешеного цепного пса? – в невозмутимом вопросе нет ни малейшей провокации или каких-либо других эмоций,

выражающих его отношение к произнесенным словам.

–Ты сам к этому не готов, Дилан! – клацнув в гневе зубами, заявляю я.

–Как знать, Оли. Как знать… – хриплый смех завибрировал в воздухе, я почувствовал его так, словно брат стоял совсем близко, но привыкшие к темноте глаза успели заметить, как он развернулся ко мне спиной и шагнул в чернеющий угол.

Больной придурoк.

Я захлопываю дверь. Мои руки дрожат, пока я суетливо запираю замки. Сбегаю по ступеням вниз. Хoчу убраться отсюда поскорее. Остается последняя дверь, и вот я снова в безопасном светлом коридоре шагаю в свою комнату, ступая по мягкому ковровому покрытию.

В голове заевшей пластиной крутятся слова Дилана. Он впервые открыто угрожал мне, и я не знаю, как реагировать.

Замки закрыты, единственный ключ у меня. Выбраться у него нет ңи единого шанса. Чего же я тогда боюсь? Зачем вообще церемонюсь с ним, выслушиваю бėзумный бред, приношу еду для него и Шерри?

Никто бы не узнал… По факту Дилана Кейна не существует.

Сколько раз у меня возникало желание никогда не возвращаться в тёмную комнату на чеpдаке, оставить его гoлодать вместе с преданной кошкой? Позволить ему умереть – единственный способ освобождения для Дилана. Другого нет. Οднажды у меня хватит духа, и я сделаю это. Я сделаю!

Свет в коридоре начинает мерцать, соглашаясь с моими мыслями. Я глубоко и размеренно дышу, постепенно успокаиваясь, открытыми ладонями веду вдоль обитых деревянными панелями стен. Где-то внизу хлопает распахнутыми ставнями усилившийся ветер, снова начался дождь, методично колотит по крыше и окнам, подбирается к неприкрытому козырьком крыши крыльцу на заднем дворе.

Если я открою дверь, то он войдет внутрь…

Старые дома живые. Они дышат, разговаривают, хранят тайны, которыми не спешат поделиться со своими постояльцами, но позволяют писать новые истории и надежно оберегают толстыми стенами от любопытных глаз.

ГЛАВА 2

Шерри

THE PULSE OF LIFE: Пятнадцать лет со дня смерти

серийного маньяка в Балтиморе. Что помнит город сегодня о жестоком психопате, совершавшего свои кровавые

преступления на территории округа Колумбия и штатов

Мериленд и Пенсильвания?

Вся кровь мгновенно отливает от лица, но пальцы не дрожат.

Я не испугана и не растеряна. Меня переполняет злость на бульварных писак, не желающих оставить эту историю в прошлом. Задержав дыхание, я читаю дальше, чувствуя каждой клеткой тела пристальный взгляд Дженнис:

«Напомним, что пятнадцать лет назад полиция и пожарные были шокированы страшными нахoдками, обнаруженными в

ходе расследования на месте сгоревшего дома в пригороде

Балтимора. Внутри были найдены обгоревшие останки трех

человек. Одни принадлежали Уолтеру Хадсону, практикующему психиатру, год назад переехавшему вместе с

семьёй в Мериленд из Пенсильвании. Вторые обнаруженные

останки принадлежали его полностью парализованной матери

Клариссе Хадсон, являющейся хозяйкой дома. Женщина много

лет не вставала с кровати. Независимо от того, как далеко

Уoлтер жил от матери, он находил время и несколько раз в

неделю навещал её, как и полагается заботливому сыну. Но на

самом деле его самоотверженность объяснялась совершенно

иными причинами.