Выжившие хотят спать

– Поднимешь меня через час, я еще подежурю и разбужу Ивана? – она хотела угодить Грэгу, не нарушив требования Ивана.

– Тебе так хочется самой разбудить господина художника?

Она кивнула.

– Завтра я скажу ему, что ты дежурил, что все было нормально, и тебе можно доверять.

Он помолчал, допивая коктейль.

– Ладно. Разбужу – посмотрим. Ложись.

Она помедлила, легла, потушив свечи. Со своего места у окна он чувствовал ее взгляд: она еще колебалась, не засыпала. Он улыбался, она не могла видеть эту улыбку, и он улыбался. Он победил. Еще до того, как он услышал ее ровное дыхание (заснула!), он поздравил себя с победой.

Иван сидел у него в печени, зло копилось постепенно, но неумолимо. Грэг понимал, что должен ему отомстить, и он отомстит! Время пришло! Теперь этот придурок никогда не проснется, а его баба пойдет с Грэгом, и он сделает из нее покорную лошадку. А нет – так ей же хуже. Грэг вышвырнет ее, и она пополнит ряды обреченных. Она достала его не меньше своего муженька. Она вроде бы пыталась разряжать обстановку, не допуская, чтобы Иван о чем-то спорил с Грэгом, но при этом ее сарказм, ее ирония и подколки делали только хуже. Она… издевалась над ним. Да, именно так. Возможно, она сама этого не хотела, но это ничего не меняло. Неосторожное убийство тоже убийство. И ей придется заплатить.

Грэг встал, отшвырнул бокал. Звон разбитого стекла показался в предутренней тишине ружейным выстрелом, но Грэг улыбнулся. Если разбить всю имевшуюся в ресторане посуду, ни Иван, ни Ева не проснутся. Замечательно! Ори, танцуй, пой – ничто их не разбудит, пока Грэг лично не сделает это.

Его переполняла какая-то странная энергия. Казалось, сон не понадобится ему в ближайшую неделю. Конечно, это не так, но сутки он продержится, к этому времени Анна поймет, что должна быть на его стороне, иначе… партнершу ведь можно и поменять.

Грэг решил собрать вещи, прежде чем разбудить женщин и дать понять Еве, как ее жизнь изменилась. С каждой минутой рассвет набирал силу, но внутри было еще темно, и Грэг зажег свечи. Он потянулся к рюкзакам, вернулся, навис над Иваном. Лицо у того было безмятежным.

– Ну, что? – Грэгу захотелось плюнуть ему в лицо, но он не решился. – Так кто из нас круче? Тот, кто сдохнет во сне или тот, кто будет жить дальше, иметь двух баб и пить виски? Чего молчишь, умник? А, прости, не заметил – ты дрыхнешь, вот в чем дело. Я, конечно, могу тебя разбудить, но ты будешь нервничать, наложишь в штанишки, а я ведь добрый. Так что сдохни, не зная, что сдох!

Грэг корчил рожи, дурачился еще с минуту, пока самому не стало неприятно. Опустошенный, злой, он вышел.

Ева не могла понять, что происходит. Ее разбудила Анна, а не Иван, лицо у нее было напряженным, улыбка неестественной. Казалось, Анна будила ее так, словно не хотела этого делать или… оттягивала то, что делала?

Ева подняла голову, села.

– Проснись, – прошептала Анна, и голос ее тоже казался не таким, как обычно.

Ева увидела Ивана, спящего – та же поза, в которой его оставила она сама. Ева огляделась. Грэг стоял на пороге с ружьем в руке и ухмылялся. Даже в этот момент она не поняла, что происходит, хотя и могла бы догадаться. Она все еще не верила, что такое может быть.

– Доброе утро, Ева, – в голосе Грэга была едва уловимая фальшь, как у доктора, который раздумывает, как скоро сообщить очередному пациенту неутешительный диагноз.

– Почему Иван спит? – она потянулась к нему.

– Не надо! – Грэг приподнял дуло ружья. – Пусть спит.

Анна отвернулась. Несколько долгих секунд Грэг и Ева смотрели друг другу в глаза.

– В чем дело? – тихо спросила Ева, хотя догадка обжигающей кислотой проникла внутрь. – Я хочу его разбудить.

– Не надо, я сказал!

Она затормошила Ивана, и Грэг шагнул к Еве, схватил за локоть, рывком оттянул ее на другую сторону дивана.

– Хочешь, чтобы я нечаянно пальнул в его умную голову? Хочешь? Будь умницей и слушайся папу.

– Ты что себе позволяешь? Не хочешь быть с нами – проваливай. Забери все, что хочешь, рюкзаки забери, ружье, антикрысин. И проваливай.

Грэг присел на край дивана, улыбнулся. Если минуту назад он нервничал, не зная, как удержит ситуацию под контролем, теперь он улыбался, успокоившись.

Анна повернулась к нему.

– Грэг, я прошу…

– Заткнись! И не мешай, я же просил, – он посмотрел Еве в глаза. – Говоришь, забери все, что хочешь? Так вот: я забираю тебя. А этот… останется здесь.

– Ты еще пьяный после вчерашнего? – Ева смотрела ему в глаза. – Или в чем причина?

– Давай ты не будешь читать мне морали, подкалывать меня, пытаться меня надоумить или, не приведи Господи, напугать. И просить-упрашивать ты меня тоже не будешь. Только разозлишь.

– Грэг, – прошептала Анна.

– Заткнись!!! Заткнись, сука! Еще слово – и я заберу ее, а тебя оставлю. Только перед этим прострелю ему голову. Чтобы ты не надеялась на удачный обмен, – он улыбнулся, успокаиваясь. – Так о чем это мы?

– Не делай этого, – сказала Ева. – Ты ничего не выигрываешь, оставляя его умирать. И зачем я тебе? Одни проблемы.