Выживший. Чистилище

— Сам не видел, но говорят, ваши верховодили — Валет и Копченый. А было несколько человек.

— Ясно… Как это было, знаешь?

— Опять же по слухам. Вроде как вывели на мороз раздетого до подштанников и босого, облили из ведра холодной водой. А Валет якобы смеялся, мол, вот тебе наше воровское крещение, батюшка, благословляем. Так и оставили стоять, не давая с места сдвинуться, пока не окоченел. Уркам все можно, это мы, политические, прав не имеем. Их же и не сдаст никто, кому охота проблемы иметь. А я вот увижу Мороза и расскажу, как все было. Может, и не сделает ничего, или даже мне хуже будет, но совесть моя останется чиста.

Я обессиленно сел на пень, не обращая внимания на трещавший мороз, которого даже не чувствовал. Сидел так неизвестно сколько времени, которое спрессовалось для меня в одну тягучую субстанцию, пока Олег не тронул меня осторожно за плечо:

— Клим, зайди в столярку, погрейся. Я там чай заварил, без сахара, правда…

— Извини, сначала нужно одно дело сделать. Где сейчас тело батюшки?

— В «мертвом бараке». Это…

— Знаю, спасибо.

— Эй, ты куда? — окликнул меня Сеня Говорков с моего этапа, тоже припаханный в грузчики.

— Я скоро, — отмахнулся, не оборачиваясь.

«Мертвый барак» представлял собой небольшое деревянное строение на отшибе лагеря, куда складировались трупы умерших. Заведовал им старик лет 70 по фамилии Корешков, из зеков, который уже и забыл, сколько сидит, в Чибью его перевели в начале 1930-х из Красноярского края. Это был однорукий инвалид, непригодный к валке леса и других работ, связанных с физической нагрузкой, вот и определили его в морг, приглядывать за трупами.

— Отец Илларион? А как же, привезли его с утра, скоро должен врач прийти, составить заключение, — прошамкал Корешков, сидевший за столом в предбаннике морга возле весело горевшей «буржуйки». — Жалко батюшку, хороший был человек, говорят, воры его замучали. Привезли в одних подштанниках, а они в ледяной корке. И за что, спрашивается?! Спасу от них нет, от воров-то…

— Могу я посмотреть на тело?

— На кой тебе?

— Мне нужно.

— Да смотри, жалко, что ли… Только какой интерес на мертвых смотреть? Они от того живее не станут. Ладно бы родней ты ему приходился, а так что ж…

Под бормотания Корешкова, вооруженного керосиновой лампой, мы зашли в мертвецкую, где на полках лежало несколько трупов в исподнем. Не иначе, из тайги привезли работяг, не выдержавших работы на износ, а захоронить еще не успели.

— Вот он, — подсветил сторож.

Отец Илларион в посмертии казался еще более маленьким и сухоньким, чем при жизни. В бороде все еще отсвечивали ледышки, которые так и не растаяли в «мертвом бараке». Подштанники, так и есть, в ледяной корке. Выходит, и впрямь водой обливали. Неужто все это из-за меня? Проучили таким образом, выходит, чтобы понты не кидал… Ну ладно, за мной не заржавеет.

Снова меня затопила ненависть. Но, пока шел к своему бараку, немного пришел в себя. Однако это не изменило моих планов, просто я просчитал, как буду действовать, решив. Что не буду тратить время на разговоры. Толкнув дверь барака, не разуваясь, двинулся к воровскому углу, держа правую руку в кармане, наощупь вдевая пальцы в отверстия кастета.

Урки уже проснулись, хотя иногда могли дрыхнуть и до обеда. Мало того, они в данный момент занимались ни чем иным, как насильничали несчастного Витюшу, которому Валет уже успел дать погоняло Верка. Под смешки и унизительные комментарии остальных урок вы данный момент нашего чушка имел в задний проход Копченый, покряхтывающий от удовольствия. При этом остальные еще и успевали хавать, видно, Митяй уже наловчился приносить им еду сюда из столовой. Эта сцена подняла во мне еще одну волну ненависти. Нет уж, кастета вам будет мало, оприходую вас кочергой.

Валет сидел лицом к проходу и, увидев меня, первым отставил миску с недоеденной перловкой, разбавленной кусочками сала, в сторону. Начал подниматься, почуяв что-то недоброе, тут-то ему и прилетело кочергой в челюсть. Бил, честно сказать, не со всей дури, в среднюю силу, но и этого хватило за глаза. «Законник», обливаясь кровью, рухнул как подкошенный. Наверняка сложный перелом, и нескольких зубов точно не досчитается.

Копченый было дернулся, судорожно натягивая штаны, но тоже получил кочергой, только на этот раз уже в лоб. Впрочем, этого вполне хватило, чтобы мой соэтапник обмяк по примеру своего пахана, а его глаза тут же залило кровью из рассеченной раны. Однако черепушка вроде цела, хотя надо было бы проломить.

— Ты че, падла! — завизжал Сапог, кидаясь на меня с заточкой.

Кочерга в умелых руках — инструмент универсальный. Потому удар снизу по тестикулам заставил урку сложиться пополам и со вздохом присоединиться на полу к подельникам. Не быть тебе Сапог, отцом, после таких ударов причиндалы обычно всмятку.