Выживший во тьме

Через несколько дней я уже мало походил на человека. Вся шелуха, налепившаяся на того, кто прежде именовался разумным, слетела прочь, обнажив что-то очень похожее на звериную сущность. Я уже замечал, как просыпаются древнейшие инстинкты и начинают брать надо мной верх. Руководят моим рассудком, а что еще хуже – памятью, выбирая из нее только то, что может пригодиться в данное время. Прошлое стало стираться – быстро и безболезненно. Было? Что было? Когда? Ну и что. Сейчас – другое… На все находился именно этот ответ, и он меня сразу успокаивал, позволяя отрешенно воспринимать изменившийся в одночасье мир. Иногда я поднимал руки – и даже удивлялся, что они не стали похожими на лапы, что пальцы еще не превратились в грозные когти зверя. Много времени спустя мне стало понятно, что именно в то время невидимое излучение превратило тех, кто не нашел в себе силы остаться человеком, в монстров. А пока – я продолжал свои бесконечные блуждания по городу. Все было посвящено одной цели – поискам пищи. Другое просто не интересовало. Я научился обходиться самым малым.

Если бы кто-то смог подняться над руинами города, он увидел бы крошечную фигурку, одинокую и сгорбленную, все время что-то выискивавшую среди куч, метавшуюся то сюда, то туда. Одетую непонятно во что, грязную и с многодневной щетиной на лице. Вид у меня тогда был более чем отвратителен даже для меня самого.

Мало еды – зато вдоволь хватало топлива. Научившись зажигать костры от постоянно полыхавших огней, я стал чаще греться и теперь меньше боялся заморозков, которые наступили внезапно. При свете костра темнота, окружавшая меня, хоть немного рассеивалась. Тени прыгали по руинам, питая воображение и превращаясь в горбатых и страшных чудовищ. Казалось, что те, кто погребен под ними, сейчас встанут и протянут ко мне руки, чтобы утянуть во мрак и холод вечного безмолвия.

День приносил тепло, а ближе к полуночи дул ветер, неся стылость и холод. Ночь же становилась испытанием: все покрывалось инеем, и не помогало даже внутреннее тепло земли. Редко, но попадались такие места, где помощь костра не требовалась – почва сама грела так, что я спал, словно в теплой постели. Я понимал, что находиться там небезопасно: тепло не могло возникнуть ниоткуда, само собой. Под городом что-то происходило, необъяснимое и пугающее. Похоже, я скитался над вершиной грозящего взлететь на воздух вулкана…

Постепенно я стал расширять круг блужданий. Привыкнув к местности, предпринимал дальние походы по развалинам города. Это были именно странствия – пройти здесь с той же скоростью, что и до Катаклизма, не представлялось возможным. Чтобы преодолеть пару километров, приходилось тратить не менее нескольких часов. Желая разведать как можно больше, я уходил все время в одном направлении – и так получилось, что это оказался край города.

Я поднялся на холм. С него – он несколько возвышался над прочими – видимость немного выходила за привычные границы. Повторявшаяся бесконечность руин навевала тоску… Но что-то было не так. Я уже успел привыкнуть к однообразию и теперь явно замечал несоответствие, объяснить которое пока не мог. У меня вдруг клацнули зубы – я всем нутром почувствовал, что увижу там нечто потрясающее! Впереди могла таиться опасность, но любопытство пересилило. Вскоре я пробирался через развалины, с каждым шагом приближаясь к разгадке. Она открылась совершенно внезапно, едва я разогнулся, вылезая из-под очередного штабеля плит и балок, переплетений арматуры и телеграфных столбов, скрученных в штопор автомобилей и вывернутых пластов земли. Это было нечто…

Передо мною зияла невообразимая пропасть! Я находился почти возле обрыва, не рискуя подойти слишком близко, чтобы не оказаться унесенным вниз ветром. Но и отсюда я мог видеть очень многое. Величайший провал, какой я когда-либо встречал, терялся вдалеке, сливаясь с нависавшими тучами. Вся остальная часть города, начинавшаяся с этого места, оказалась в нем!

Глубина пропасти поражала. На всем протяжении провал тянулся вдоль отвесной стены, а та простиралась по обе стороны от того лаза, где я вышел. Рискуя свалиться, я подполз к самой кромке и заглянул внутрь. Отсюда еле просматривались здания – землетрясение прошлось по городу, прежде чем он ушел в бездну. Еще дальше очень смутно было видно, как за его пределами темнеют леса и еще что-то, очень похожее на воду. Так ли это или нет – уверенности не было. Нависший над провалом смог не давал достаточного обзора, а скудное освещение скрадывало и то, что находилось ближе. Походило на то, что целый пласт, целую область или даже часть континента опустили вниз, оторвав ее от прилегавшей к ней земли.