Вызов принят

— Мне необходимо привезти вас на Мальтен. — Динаро посмотрел на Калина. Тот порозовел:

— Я должен оставить после себя преемника, не так ли? — осторожно спросил Святой. Динаро вспыхнул:

— Улицы Мальтена залиты кровью. Уокеры восстали. Мы теряем лучших людей и лучшее оружие!

Элибер вздрогнула. Калин внимательно посмотрел на Динаро.

— Об этом — потом. Сейчас мы должны уладить другие дела. Ат-фарелы слышат нас, и у них может истощиться терпение. Боуги! — он повернулся к перламутровому бронекостюму. Боуги вышел вперед.

— Боуги, скорее всего, это твои родственники. Они не могут слышать твой голос напрямую, но через меня они тебя слышат.

Боуги ничего не ответил. Джек взял на плечо свой старый бронекостюм, а Калин, посмотрев в лицевое стекло шлема, мягко произнес:

— Я знаю путь…

Калин взял Боуги за руку и притянул к себе. Тот громко заревел. Его захлестнул поток чувств и мыслей. С помощью Калина он вступил в контакт с ат-фарелами, которые наблюдали за ним из затененных отсеков военного корабля.

Боуги охватило возбуждение. Свирепый воинственный дух ат-фарелов очень походил на его собственный, но когда он говорил, они не слышали его слов. Только при посредничестве Калина Боуги мог вступить в контакт с ними. Да, их плоть когда-то была его плотью… А то, чем он отличается от них, было приобретено им из-за общения с Джеком. Сам Боуги мог слушать ат-фарелов, но они никогда не стали бы слушать его без посредничества Святого Калина. Он был ат-фарел и не ат-фарел одновременно… Боуги опечалился и отодвинулся в сторону — он не мог вернуться к своим соотечественникам.

Джек осторожно дотронулся рукой до холодной поверхности бронекостюма.

“Я — ат-фарел, —

произнес Боуги. — Но вместе с тем я им не являюсь”. Лицо Калина посерело от напряжения. Он устало кивнул. И вдруг к Его Святейшеству подбежал Динаро, схватил его за талию и оторвал от земли, а стоящего рядом Шторма ударил ботинком и отбросил в сторону. Калин крикнул:

— Не надо, Динаро! Ат-фарелы!..

Динаро прыгнул. Его попыталась схватить Элибер, но у нее не хватило сноровки и сил.

Калин ухватился за бронированный рукав. Земля ускользала из-под ног:

— Динаро, ты не ведаешь, что творишь! Динаро рыкнул:

— Пока вы в моих руках, ат-фарелы не причинят мне вреда! Вы нужны мне, Калин, для того, чтобы сделать заявление в присутствии свидетелей!

И тут между ними оказался Боуги. Он поднял руки вверх и сказал:

“Нет!”

Они стали сражаться — человек и чужак, неизвестный и таинственный ат-фарел. Динаро нанес сокрушительный удар ногой. Боуги развернулся и поймал его ботинок, потом — поднял бронеперчатку и выстрелил — осторожно и метко — так, чтобы не задеть Святого Калина. Динаро бросил Калина в сторону. Он даже не посмотрел, как худенькая фигурка, одетая в белую одежду, ковыляет в сторону от него. Потом поднял лазерную перчатку, включил её на полную мощность и опалил огненным дождем шею и грудь Боуги. Боуги зашатался, но устоял на ногах, потом выпрямился и прыгнул на Динаро. Тот вырвался.

Роулинз помог Шторму встать. Джек дышал тяжело и шумно. Он с трудом подошел к Калину и Элибер и обнял их, пытаясь хоть как-то защитить.

Роулинз видел то же самое, что и Шторм. Динаро собирался выпустить маленькую ракету. Похоже, его совершенно не волновало то, что осколки ракеты могут поранить его самого — сейчас его главной навязчивой идеей был белый бронекостюм.

Динаро выстрелил. Ракета попала прямо в белый бронекостюм. Он пошатнулся, а потом взорвался и стал разваливаться, разбрасывая вокруг себя белые снопы искр и капли расплавленного металла. Боуги! Там же был Боуги!

Роулинз надел шлем. Динаро, покончивший с Боуги, стал приближаться к остальным. Он поднял перчатку, и над Калином, Элибер и Джеком пронесся огненный смерч. Край накидки, в которую кутался Его Святейшество, тотчас же загорелся. Роулинз прыгнул, ударил Динаро по ребрам и, не дав ему отдышаться, сорвал с пего шлем. Динаро взвыл от бешенства. Но кричал он недолго: Роулинз захватил своими перчатками его шею, и позвонки треснули. Динаро упал. Роулинз сел на землю и сиял шлем. Он был усталым и измученным.

— Боже мой! — с какой-то странной растерянностью сказал он, потом, спотыкаясь, подошел к Калину и склонился над ним.

Его Святейшество лежал на земле с таким видом, как будто только что принял в дар от судьбы все награды и все наказания.

Роулинз опустился на колени рядом с Калином. Бледность его лица удивительно гармонировала с пшенично-белым цветом волос.

Шторм сказал:

— Не казни себя, ты сделал все, что мог, Роулинз! — про себя он подумал, что интересно, кого сейчас слушают ат-фарелы, конечно, если они вообще делают это…

И вдруг раздался оглушительный гром. Роулинз схватил Калина за руку. Прямо над ними темноту пронзила вспышка яркого света. Роулинз продолжал держать руку Его Святейшества. На глазах у него были слезы. Потом странный свет стал меркнуть, и чистый воздух Кэрона наполнился ароматом, чем-то напоминающим запах роз.

Калин вздохнул, повернулся и сел. Странная, удивительная метаморфоза произошла со Святым — в нем играла жизнь.