Вызывной канал

С первого взгляда может показаться, что Антон Санченко тоже увяз в упомянутой традиции. Ну, разве что, реалии. На окраинах Батуми у него «мирно потрескивают автоматы». Ну и что? Где проходка дальше Конецкого? Более того, спросим «внаглую», где попытка хотя бы подпрыжки к высотам планок Джозефа Конрада, Р. Л. Стивенсона?

Дальше Конецкого Санченко все-таки пошел. Отчасти. Несомненное достоинство его прозы — сжато-напряженная, «наэлектризованная», почти афористичная стилистика целых столбцов строк-двухстрочий-абзацев. И этим он отличается от свободно разглагольствовавшего «на тему и около нее» Виктора Викторовича. У него (Антона) есть великолепные лирические отступления, эдакие «Песни Песней» любящего моряка, обращенные к если не выдуманной, то к домечтанной, Прекрасной Даме Суши (что должно, по-моему, весьма утешить оставшихся на плаву моряков, не изверившихся в верности своих жен). В то время, как ВВ пришедшим с визитом пишущим и непишущим дамам давно предлагал. чокнуться.

И все-таки. Хотя автору предисловия положено бы спрятать в карман критические соображения и только помахивать надушенным напутственно-комплементарным платочком, я вынужден констатировать, что полностью вырваться из завораживающего плена «конецкости» Антону Санченко не удалось.

Ну и что? Его вещи берут за душу «конецкой» — и «санченковской» одновременно — искренностью и непринужденностью, тонким, интеллигентным остроумием, богатством культурных ассоциаций, обаянием завлекательного «баяния». (Знаете, был в фольклоре нашем славянском такой Кот-Баюн, подручный Бабки-Яжки, «завлекатель»). Ведь, если подумать, литература откуда пошла «вопче»? От россказней у костра вернувшихся из опасных дебрей охотников или брехней возвратившихся с моря рыбаков-моряков, Синдбадов всех времен и народов. Откуда же еще?

Так вот. Книжка Антона Санченко, которой я всеми порами сердца желаю успешно увидеть свет, имеет скромное, но законное право стоять у мариманов на одной полке с книгами Стивенсона, Дж. Конрада и Дж. Лондона, Бестужева-Марлинского, Станюковича, Соколова-Микитова, Дмитрия Лухманова, Бориса Житкова, Александра Грина, Николая Трублаини, Леонида Тендюка, Тура Хейердала, Ж.-И. Кусто, — и многих других, кто посвятил свое перо (или принтер компьютера, по-нонешнему) нелюдимой, но любимой даже без взаимности Иной Стихии, большей части земного шара — Морю.

А главное, ее жильцам-хозяевам и мученикам-рыцарям — морякам.

Виктор Сильченко,