Взаперти

Внутри бурлит энергия – я много дней не высыпался, не чувствовал себя уверенным и сильным. У меня не было противника, с которым надо бороться, или цели, которую нужно достигнуть. Я лишь наблюдал, внося изменения по мере сил, и это вымотало меня, заслонило все стеной вопросов. Научило сомневаться. Сейчас, кажется, все вернулось к началу.

Оглядываюсь – за перегородкой никого, к панели считывания отпечатков неряшливо прилеплена большая красная кнопка. К основному механизму бокса не подключена, можно отодрать и проходить тест. Вот только для себя я задания не писал.

Встаю. Чувствую, как Миротворец расправляет мои плечи, придает лицу надменное и насмешливое выражение. Тебе не победить, сестренка. Я абсолютно уверен, что именно тебе обязан столь оригинальным пробуждением.

Жму на кнопку. Звучит несколько тактов моего победного марша. Неужели нажать на большую красную кнопку – это тоже акт доверия?

Трещат динамики, режут уши писком. Шорох – видимо, Элли отодвигает микрофон подальше от колонок.

– Доброе утро, братик!

Поворачиваюсь к камере точно выверенным движением, сцепляю руки за спиной. В голове взвиваются испуганные мысли – мысли Эдриана Рейна, чьи ошибки привели нас сюда. Но я – Миротворец. Я должен быть им. И когда я поднимаю взгляд к объективу, я он и есть.

– Глупая шутка, Элли.

Тихая угроза звучит в моем голосе. Сестра только весело смеется. Отвечает не то насмешливо, не то обиженно:

– Мог бы уже называть меня Электрой. Неужели ты не понял, братик? Это вовсе не шутка. Это твой тест.

– Хорошо. – Я спокоен. Совершенно спокоен. Уверен, что пройду любое испытание с легкостью. – Что делать?

– Ты решай. Это ведь твой тест.

Слова словно удар под дых, выбивающий из меня Миротворца. Понятно, что она имеет в виду, – ей плевать, что именно я буду делать, она поймет, что я выполнил условие, по моему виду. Это ведь второй этаж. Нужно сломать себя. Но что именно мне делать?

– Лекс накрасится. Эл расскажет, как ненавидит отца и мать. Бет…

– Я знаю, что будут делать они, – прерывает сестра. – Но это не интересно. Это не для тебя.

Киваю, сажусь на пол у стены, смотрю в камеру.

– Конечно, не для меня. Мне легко сказать что угодно, одеться как угодно, хоть голышом станцевать для тебя. Мне – нам – плевать на все это. А здесь нужно сделать то, чего боишься. Даже больше – то, что кажется тебе невозможным.

Вдруг понимаю.

– Я не могу сломать Миротворца. – Чувствую, как дрожит мой голос. Заставляю себя успокоиться. – Тебе нужно именно это, верно?

– Конечно. – Злая усмешка звучит так ясно, будто я вижу ее на экране.

– Я не знаю как. – Страх перехватывает горло.

– Врешь, – нежно шепчет сестра, вторя моей собственной мысли. Это ведь уже почти случилось. Но сделать это снова, самому, осознанно…

– Вру, – соглашаюсь. – И не вру тоже. Эдриана нет без Миротворца. Вы… ты назвала нас Дождем, и Дождь – это один человек, составленный из нас обоих. Миротворец – это то, как я говорю, как двигаюсь, как дышу. Я не умею дышать иначе.

– Значит, перестань дышать вообще, – смеется сестра.

На миг меня охватывает паника, сжимает в тисках, заставляя подтянуть колени к груди. Для Электры это – самый лучший, самый правдивый ответ. Значит, она права. Мы оба правы.

– Я больше всего боюсь смерти, а Миротворец позволяет мне выжить.

– Умница, братик. А теперь делай.

Встаю. Отдираю красную кнопку, разбираю на запчасти. Роняю на пол изоленту, батарейку, тонкую пластмассу, диод… Смешно, ведь это тоже делает Миротворец. Он всегда решает поставленную задачу быстро и эффективно. Сейчас решение ведет к смерти. Только сейчас?…

В ладонях остается стальная пластина с острыми краями. Прислоняюсь к стене, закатываю рукав. Заношу железку над виднеющимися под тонкой кожей венами.

Страх накатывает и отступает волнами, бьется в груди заходящимся сердцем. Руки дрожат. Я рывком замахиваюсь, закусываю губу. С каждой секундой все тяжелее держать пластину, деревенеют мышцы, все тело скручивает паническая судорога. Я вдруг оказываюсь наблюдателем, смотрю, как рыдает мое тело, опускает занесенную руку.

– Делай.

Холодный голос бьет пощечиной, а следом меня прошивает разряд тока, достаточно сильный и долгий, чтобы я, не выдержав, закричал. Неловко падаю на пол, сворачиваюсь в клубок, всхлипывая. Я жалок. Здесь все становятся такими. Зачем я это придумал?

Потому что это тест для двоих. Все, что делает один, он делает ради другого! Я же убиваю себя в надежде, что мне позволят выжить.

– Делай!

– Сейчас.

Собственный голос кажется отстраненным и сухим. Бью быстрее, чем успеваю испугаться. Приходится ударять снова и снова, прежде чем кровь начинает течь сильно. Теперь она не остановится сама по себе.

Боль, только сейчас доходящая до сознания, взрывается под кожей вместе со страхом, выходит криком.

– Не зажимай рану, – жадно приказывает Электра.

С трудом заставляю себя вцепиться в локоть намного выше кровавого месива. Это не остановит кровь, но, кажется, боль становится слабей.

– Я прошел, – выдыхаю отчаянно.

– Еще нет.