Взаперти

– Вы слышали? – вдруг остановился спятивший парень у самой двери в тамбур.

– Да что ещё? – терял всякое спокойствие Трэвис.

– Звук сирен…

– Нет здесь никаких сирен, Юсуф, мы в чёртовом поезде, парень!

Взгляд Юсуфа стал опять отстранённым. Он неуклюже спотыкался о пороги трясущегося вагона и плёлся за мной.

– Там потолки и звуки сирен, – шептал обиженно парень, – там сирены скорых машин.

– Хорошо, как скажешь, – согласился с ним Трэвис.

Юсуф улыбнулся и замолчал.

Пройдя вагон Трэвиса и ресторан, мы, наконец, добрались до своего купе.

28

Полянский

Охранник так и остался лежать скрюченным на полу. Но и на это потребовалось время, немало времени, целых четыре минуты. Полянский выбежал из подъезда, пробежал мимо охраны на входе.

– Какие-то проблемы, сэр?

– Девушка! Куда она пошла?

– Не знаю, о ком вы…

– Я с ней приехал.

Охранник сделал вид, что не слышит его.

Решил поиграть в благородство, парень? – понял Полянский. – Ну ничего, без тебя разберусь.

Михаэль вышел за ворота. На улице её уже не было. Недалеко звук гудка тепловоза.

Вокзал! – понял он.

– Держите его! – из дома выбежали двое – скрюченный мужчина и консьержка с телефоном в руках. Охранник, что был у ворот, не успел сделать и шага, как затрясся и тут же упал. Полянский закрыл дипломат, заткнув электрошокер за пояс, и пошёл в сторону вокзальных дверей.

* * *

Хосефа вбежала в здание вокзала.

Люди, много людей. Ей всегда было некомфортно в толпе, а сейчас ещё больше. Ей казалось, все на неё смотрели: и эта женщина в длинном пальто, и этот мужчина в сползшей набекрень панаме, и вся эта толпа окружила её, приближаясь всё ближе и ближе, сжимая её в узкий круг, круг позора, круг греха, круг расплаты.

– Убийца! – крикнула женщина.

И толпа зашипела ей в унисон.

– Убийца, – повторил мужчина.

– Убийца, убийца! – кричали все.

Хосефа схватилась за голову и упала на одну из скамеек.

«Убийца, убийца!» – эхом звенело в воспалённом мозгу. Она съёжилась, свернулась зародышем, стала меньше и ничтожнее всех, а они все возрастали, возвышаясь огромной тенью. Даже дети смеялись в толпе…

* * *

Полянский прошёл к кассе вокзала, еле заметно оглядываясь по сторонам. Не было ничего необычного кого-то искать на вокзале, нужно лишь быть осторожнее вдвойне. Человек, рыщущий взглядом, всегда на виду у охраны. Полянский увидел охрану – двое стояли у входа, ещё один – возле ленты багажа. Никому не было до него дела.

Где же она… Где эта девчонка? Михаэль крутился на месте, задев пару людей.

– Прошу прощенья…

От него отошли.

Она точно должна быть здесь, эта девчонка, она и ехала в этот город, чтобы сбежать. Только бы не упустить! Не прогляди её, не прогляди… Все пассажиры слились в одну массу, путались, менялись местами, пока он не увидел её.

Девчонка в растянутом свитере прошла к выходу на перрон.

Полянский взглянул на табло.

Поезд до Нью-Дема отправлялся через 20 минут.

У касс небольшая очередь, Михаэль встал за какой-то женской фигурой.

– И почему мы едем на поезде, Софи, – ворчал грузный мужчина в клетчатом пиджаке, – вместо того чтобы долететь на самолёте?

– Ты же знаешь, я боюсь летать.

– А я боюсь не уснуть сегодня ночью, я плохо сплю в поездах!

Полянский попытался пройти через них.

– Простите, я очень спешу.

– Но мы спешим тоже, – оттолкнул его ворчащий мужчина.

– Пожалуйста, не надо конфликтов, – сказала меланхоличная женщина, по-видимому, жена.

– Всё в порядке, – встал на место Полянский.

– Мест всем хватит, – сказал грузный мужчина в клетчатом пиджаке, – поезд без вас не уйдёт…

– Не уйдёт, – кивнул Михаэль.

– И всё же я не пойму, – продолжал он ворчать на жену, – почему именно поезд, на самолёте гораздо быстрей…

* * *

– Девушка, – незнакомый голос доносился откуда-то издали, – девушка, с вами всё хорошо? – разбудили её.

Хосефа убрала руки с лица – она всё на том же вокзале – взглянула на часы, потом на табло – посадка ещё продолжалась. Что-то липкое пристало к рукам.

Она посмотрела на них.

Кровь. Она вся испачкана кровью, все руки до самых запястий!

– Девушка, – повторил незнакомый голос.

Хосефа открыла глаза, всё тот же вокзал, всё те же люди. Никто не смотрел на неё.

Она ещё раз взглянула на руки – они были чистые, бледные, только дрожали слегка.

Какой-то мужчина склонился над ней:

– С вами всё хорошо? Может, врача?

Хосефа встала и огляделась.

– Нет, всё хорошо, – улыбнулась она, если это можно было назвать улыбкой. – Всё хорошо, – отходила она от сердобольного господина.

– Вы уверены?

– Да…

Разве можно быть уверенной в чём-то? – металась она по вокзалу. – В том, что проживёшь без греха, в том, что не будешь убита, в том, что сама не убьёшь…

Что-то звенело в ушах, как-то странно дрожали руки… Ей казалось, она сейчас упадёт, ей казалось, пол сейчас треснет, а земля разверзнется под ногами, забирая её в свой ад.

Хосефа дотронулась до плеча, оно жгло и чесалось в месте того укола, что вколол ей этот урод.

Куда ей нужно? Где все её вещи?

Ах да, ей же нужны ячейки! Она ищет именно их!

Где они были? В какой стороне вокзала? Голова буквально шла кругом. Вон там, слева от касс.

* * *

Полянский купил билеты. И пошёл к коридору посадки.