Взгляд Ворона (СИ)

   Только когда слуги Хлуда убрали со стола, и сам Хлуд с Борко вышли в другую комнату, Мирко осмелился спросить, к чему дан Йонард заговорил об этом.

   - Ты считаешь мое желание помочь Лие такой же бессмысленной страстью?

   - Тебе виднее, - отвечал маг. - Но то, как ты себя ведешь, убеждает меня в этом.

   - То есть, ты не хочешь мне помогать?

   - Отчего же? Я от этого получу больше, чем ты - если, конечно, все пройдет успешно. Но лично для тебя я бы не советовал этого делать. Прошло пять лет... Все могло перемениться. Откуда ты знаешь, какой она очнется? Откуда ты знаешь, что будешь испытывать к ней ты?

   - Какая разница! - горячо вскричал Мирко. - Ведь не ради себя я это делаю. Я только хочу, чтобы она поправилась, а какая она будет, как я на нее посмотрю - разве это имеет значение?

   - Все имеет значение. Никто не знает, каким станешь ты после этого. Это может потребовать слишком больших усилий, ты надорвешься, и будет два больных вместо одного. А может... Впрочем, даже я не знаю, что может быть.

   - Это не важно, - убежденно произнес Мирко.

   - Что же, дело твое . Я вижу, тебе в доме Хлуда несколько не по себе, дождись возвращения его посланника и отправляйся к себе. Отоспись, а в полночь можешь начинать.

   - Разве ты не должен быть рядом? - удивился Мирко.

   Дан Йонард покачал головой.

   - Никто не должен быть рядом с тобой. Любой отвлекающий звук, запах, свет может сбить твой настрой, тебя должна окружать только спокойная, привычная обстановка. Лучше лежать на кровати с закрытыми глазами.

   - Хорошо, - согласился Мирко. - Но ты не договорил, что же получишь ты от того, что поможешь мне?

   - Позволь, я скажу это тебе потом, после удачного окончания, - ответил дан Йонард спокойно, но очень твердо, так что Мирко больше не расспрашивал.

   Вскоре слуга Хлуда вернулся от Мирко и сообщил, что его дом пуст. Видимо, Кремор собрал в замок всех верных себе людей, а держать засаду против бесполезного теперь врага было напрасной роскошью.

   Выйдя на улицу, Мирко вдруг обнаружил, как яростно стучит у него сердце. Чем ближе был миг, которого он ждал пять лет, тем сильнее было волнение. И он еще надеялся, что это сделает кто-то другой, искусный врач, знахарь, колдун - а оказалось, все зависело только от него. Уползшая было в замке Коворна жажда жизни с яростной силой возвращалась вновь, бешеным током крови растекаясь по телу.

   В некотором забытии он добрался до своего дома. Тут все было по-старому, даже пыль не успела осесть на полках и скамьях: всего три дня назад он ушел отсюда, а казалось, будто давным-давно.

   Он присел на краешек лавки. И почти тут же его мысли понесло, повлекло туда, куда манило его самого уже много дней. В голове начали складываться картины дома Велимира; он видел, как лежит на своей кровати Лия, как мать ее хлопочет на кухне, самого Велимира пока нет, но его ждут... Мирко всматривался в бледное, исхудавшее лицо Лии, и видел, как она страдала все эти годы. Где-то далеко возникла мысль, что надо, по совету Йонарда, добраться до кровати, но сил уже не было - вернее, казалось, что он более не тут, в своем доме, а там, возле кровати Лии. Он присел на край ее кровати и взял ее руку, как делал всегда, заходя к ней. Рука была холодной. "Очнись!" - слабо позвал Мирко. Лия не шелохнулась. Он осторожно погладил ее руку, потом сжал, зажмурив глаза, пытаясь проникнуть в ее мысли, позвать ее душу, измучившуюся в одиночестве. "Вернись!" - произнес он громче.

   Он ощутил, словно от него исходит сияние, и каким-то иным знанием понял, что становится лучезарной звездой, и через него в этот мир входит любовь, свет и жизнь. А потом на языке стали вертеться слова, ища выхода, и он сказал, повторяя каждый раз все сильнее и сильнее, древнее заклинание, всплывшее в его голове. Он не знал, откуда взялись эти слова, но ухватился за них, как за последнюю надежду, и почти прокричал их, не слыша себя, но ощутив, что в словах этих таится огромная сила.

   "Всю мою любовь

   Возьми себе,

   Всю свою боль

   Отдай мне."

   Он твердил это снова и снова, и вдруг страшная боль скрутила его, и, уже теряя сознание, он успел заметить в окне розовый отблеск на самой высокой замковой башне.

   И перед глазами Лии тоже была розовая башня, возвышающаяся над городом. Она лежала, глядя в окно, и мерно дышала, пытаясь осознать, что же произошло.

   - Мама! - позвала она.

   - Бегу, дочка! - отозвалась Прия привычно - и лишь войдя в комнату дочери, поняла, в чем дело.

   Очнулся Мирко только к утру. Медленно сполз с лавки, подошел к зеркалу - и с трудом узнал себя. Он постарел лет на двадцать. Лицо избороздили морщины, в волосах появилась седина. Словно бы в самом деле он забрал всю немощь Лии - и взял ее на себя.

   Оглядываясь, словно вор, он вышел в сумерки. Только бы не увидели, твердил он про себя, только бы не увидели... Так, почти на ощупь, он добрался до дома Велимира.

   Там, в верхней комнате, где, как он знал, была ее спальня, горел свет. Там был Велимир, и его жена, и там была Лия. Мирко дернулся было войти к ним - и тут же испуганно отпрянул. Таким его вряд ли хотели там видеть.