Взлет и падение фашистских преступников. Сборник материалов круглого стола, посвященного 75-летию Нюрнбергского международного военного трибунала

Вынесенные 21 февраля 1946 года приговоры были восприняты Контрольной комиссией как слишком мягкие, но в широких общественных кругах ряд стран выражали открытое сочувствие осуждённым и считали, что они «искупают чужую вину.

До сих пор ведутся дискуссии о том, насколько будущие президенты Финляндии Ю. Паасикиви и У.К. Кекконен, председатель Контрольной комиссии Андрей Жданов и сам Иосиф Сталин были причастны к Хельсинкскому процессу 1945─1946 гг.

В 2005 г. в Хельсинки состоялась научная конференция, посвященная 60-летию этого процесса. После прошедших дискуссий участники пришли к выводу, что процесс 1945─1946 годов явился не столько актом правосудия, сколько политическим манёвром, призванным доказать, что Финляндия входила в число сателлитов гитлеровской Германии, виновных в нападении на СССР. Подытоживая выступления, бывший посол Финляндии в ООН и советник президента Макс Якобсон подчеркнул, что Финляндия первой из европейских стран ещё до окончания войны провела свободные парламентские выборы и, сделав обзор событий военных и послевоенных лет, заключил, что в конечном счете страна после войны добилась политической победы.

С таким выводом не согласился бывший посол России в Финляндии Ю. Дерябин. Он отметил, что финны, взяв дело осуждения военных преступников в свои руки, постарались избежать более серьёзных и нежелательных для себя действий со стороны СССР. С другой стороны, тот факт, что Жданов и Сталин согласились со столь мягким обхождением с политиками, безусловно ответственными за многочисленные военные преступления, говорит о стремлении руководства СССР к установлению добрососедских отношений с Финляндией, к каковым стремились и руководители СССР в послесталинский период.

По всей видимости, дискуссию об ответственности руководства Финляндии за военные преступления против СССР и России с 1918 по 1944 годы нельзя считать законченной.

Финны в Великой Отечественной пришли на нашу землю истязать, мучить и убивать, и командовал ими «русский генерал» Маннергейм. Зверства «мясников-лахтарей» нисколько не уступали зверствам гитлеровцев. Из сообщений Советского Информбюро явствует, что всё это вполне соответствовало секретным приказам Маннергейма, изданным ещё в июле 1941 года.

Из более чем 64 тыс. советских военнопленных, прошедших через финские концентрационные лагеря, по финским данным, умерло более 18 тыс. Историк Виктор Земсков отмечал, что по финскому плену существуют точные данные – 64188 пленных, из которых 19016 человек умерли.

Согласно мемуарам Маннергейма, в письме от 1 марта 1942 года, направленного им Председателю Международного Красного Креста, было отмечено, что Советский Союз отказался присоединиться к Женевской конвенции и не дал гарантий, что жизнь финских военнопленных будет в безопасности. Впрочем, Финляндия будет стремиться точно выполнять условия конвенции, хотя не имеет возможности надлежащим образом кормить советских пленников, поскольку продовольственные пайки финского населения сокращены до минимума. Маннергейм констатирует, что при обмене военнопленными после заключения перемирия оказалось, что, по его меркам, весьма большое количество финских военнопленных погибло в советских концентрационных лагерях до 1944 года из-за плохих условий содержания.

Количество финских военнопленных за время войны, по данным НКВД, составило 2 476 человек, из которых в 1941─1944 гг., во время пребывания на территории СССР, умерло 403 человека. Обеспечение военнопленных питанием, лекарственными препаратами, медикаментами было приравнено к нормам обеспечения раненых и больных Красной Армии. И это, заметим, при отсутствии соблюдения Женевской конвенции!

На пресловутых «трёх перешейках» не было сплошной линии фронта, и излюбленным занятием финских диверсионных групп были рейды по красноармейским госпиталям, где они подчистую вырезали как медицинский персонал, так и самих раненых, устраивая охоту за гвардейскими значками. Это поощрялось гитлеровским командованием: за предъявленные 20 гвардейских значков полагался «Железный крест». Сам Маннергейм также носил эту фашистскую награду, и, хотя он лично не уничтожал раненых красноармейцев, но избавить его от ответственности за зверства подчинённых было излишним гуманизмом.

Обращение Маннергейма к Международному Красному Кресту в 1942 году сквозит ненавистью к СССР и пронизано лицемерием: обязательство соблюдать Женевскую конвенцию при добавлении невозможности кормить советских военнопленных звучит издевательски. Проливая слёзы по поводу умерших в советском плену финских военнослужащих (403 человека), он как будто не заметил, что в финском плену умерло 19016 красноармейцев. И это без учёта концлагерей для гражданских лиц!

Из секретного приказа Маннергейма от 8 июля 1941 г.:

«Взяв в плен советских военнослужащих, сразу же отделять командный состав от рядовых, а также карел от русских… Русское население задерживать и отправлять в концлагеря. Русскоговорящие лица финского и карельского происхождения, желающие присоединиться к карельскому населению, к русским не причисляются».