Взлёт и падение. Книга вторая. Падение

– Кажется, мы догадываемся, – кивнул Токарев. – Когда?

– Вчера после обеда. Время есть. И я вечером выехал к вам, не дожидаясь утра. Ребята, выручайте, надежда только на вас. Сегодня нужно уже начать работу.

– Что скажете? – вопросительно посмотрел на них Дунаев.

– Раз надо – начнём, – сказал Токарев. – В этом году мы готовили для АХР восемь самолётов, но и они не понадобились. Работают только три. Остальные стоят.

– А когда-то в это время работали более 50-ти самолётов только по борьбе с сорняками, – вздохнул председатель. – Представляете, куда нас задвинули все эти Горбачёвы и Ельцины? Я уже шестой месяц не могу выплатить своим рабочим зарплату. Да, сразу скажу, что за работу платить буду продуктами. Денег нет.

– Не понял? – Токарев взглянул на Дунаева.

– Не можем же мы оставлять своих людей без урожая, – развёл ладонями тот. – Продукты они нам будут привозить по мере реализации. А у себя в столовой откроем магазин. Сегодня составим договор.

– Дожили до капитализма! – осуждающе помотал головой Долголетов. – Зарплату тоже продуктами получать будем?

– Какой это к чёрту капитализм, ребята? – не оценив юмора Григория, воскликнул мужчина. – Капитализм там, – кивнул за окно, – на Западе. А у нас всё это сильно пахнет анархией и экономическим беспределом. Но ведь надо же как-то выходить из положения, иначе погибнем.

Нужно отдать должное региональным чиновникам от сельского хозяйства. Они, не в пример некоторым областям, хоть и не в полной мере, но сельское хозяйство поддерживали. Особенно такие бывшие в советское время богатыми колхозы. Поэтому они ещё и были жизнеспособны и как-то умудрялись выживать при полной потере финансирования федеральным центром. Правда, техники с каждым годом становилось всё меньше, а новые тракторы и комбайны были им не по карману. Интересно, кто только их покупает за такие цены?

– Что ж, после обеда будем у вас, – заверил Долголетов. – Я сам полечу с экипажем Митрошкина, – повернулся он к Токареву. – Ему нужна тренировка после перерыва в таких полётах. А организовать вы там всё быстро сможете? – повернулся снова к председателю.

– Сейчас позвоню агроному, к обеду всё будет готово, – заверил тот. – Он вас и встретит.

– Экипаж-то я найду, вот где взять техника? – сказал Григорий, когда они возвращались обратно. – Молодые все уволились, кто-то на переучивание на другую технику ушёл. Остались одни пенсионеры, которых уже никуда не берут.

– С перронного обслуживания кого-нибудь сними, – посоветовал Токарев.

– Так и там одни пенсионеры. Утром санитарный самолёт подготовят, а потом сидят в тени до вечера. Заставишь их на химию лететь!

Неожиданно свои услуги предложил Кутузов, позвонив по телефону Григорию в эскадрилью.

– Командир, услышал я, что химия намечается, так я со всем удовольствием полёчу, – тараторил он, – соскучился я по химии. Возьми меня? Я и домой не поеду, позвоню только старухе. Через два часа самолёт будет готов. Возьми?

– Лёша, взял бы я тебя, но…

– Ни вот столечко, ни пол столечко! – поклялся Кутузов в трубку. – В рот не возьму! Чтоб я одну саранчу жрал! Возьми, Григорий? Гадом буду, не подведу.

– Смотри, будешь жрать одну саранчу, сам клялся, – пообещал Григорий. – Готовь машину. Через три часа вылетаем. Я сейчас приказ подготовлю.

– Есть готовить! – рявкнул Кутузов и отключился.

«Не на месяц летим, – подумал Григорий, – всего на 4-5 дней, чай выдержит».

После обеда они взлетели и взяли курс на юг. За бортом было плюс 29 по Цельсию, в самолёте плюс 33. Да ещё невыносимый запах химикатов. Эта зараза – аминная соль или гербицид 2-4Д, которой поливают поля для уничтожения вредных растений, не выветривается месяцами.

Лететь по времени было около трёх часов. В грузовой кабине Кутузов и второй пилот сидели, обливаясь потом. Кондиционера на этой машине не было, да если бы он и был, то едва охлаждал бы только пилотскую кабину. Лётчики называли его не иначе, как балластом.

– Запроси эшелон 1800 метров, – приказал Долголетов – А то эти, – кивнул назад, – сварятся за три часа.

Митрошкин нажал кнопку передатчика и чего-то забубнил в микрофон, связываясь с диспетчером. Через минуту кивнул головой и схватился за рычаги управления.

– Набираем 1800 метров.

На этой высоте за бортом было плюс 19 градусов, и в салоне почувствовалась приятная прохлада. Кутузов разложил вдоль борта раскладушку, которую всегда брал с собой и завалился спать, благо не было обычной для лета термической болтанки, и самолёт летел абсолютно спокойно. Опытный пилот Митрошкин почти не касался штурвала, удерживая самолёт на заданной высоте и курсе едва заметным нажатием тумблеров триммеров руля высоты и направления. Григорий, не снимая наушников, углубился в изучение газеты «АиФ».