Взлет и падение «красного Бонапарта». Трагическая судьба маршала Тухачевского

«Гаммерштейн предложил мне через Егорова быть в курсе всех заговорщических дел и влиять на существующие в Красной Армии заговорщические группы в сторону их сближения с Германией, одновременно принимая все меры к их «объединению». «Ваше положение секретаря ЦК ВКП(б) вам в этом поможет», — заявил Гаммерштейн…»

Зимой 1936 года Егоров позвонил Ежову и сказал, что хочет с ним переговорить по важному делу. Через несколько дней их встреча состоялась.

«Егоров… подробно рассказал о существовании в РККА группы заговорщиков, состоящей из крупных военных работников и возглавляемой им — Егоровым.

Егоров далее назвал мне в качестве участников возглавляемой им заговорщической группы: Буденного, Дыбенко, Шапошникова, Каширина, Федько, командующего Забайкальским военным округом, и ряд других крупных командиров, фамилии которых я вспомню и назову дополнительно».

Тут что странно: если Дыбенко и Каширин были репрессированы еще при Ежове, так что можно хотя бы предположить (вряд ли, ибо дела на крупных военачальников находились на контроле у Сталина), что они пострадали безвинно, то Федько и сам Егоров были расстреляны уже в феврале 1939 года, при Берии, когда ни о какой фальсификации дел и речи не было. А Буденный и Шапошников, проходившие, кстати, не только по показаниям Ежова, не арестовывались вовсе. Может, они и были теми людьми, которые помогли раскрыть заговор? Тем более присутствие «франкофила» Буденного в ориентированном на Германию заговоре удивляет…

«Дальше Егоров сказал, что в РККА существуют еще две конкурирующие между собой группы: троцкистская группа Гамарника, Якира и Уборевича и офицерско-бонапартистская группа Тухачевского…

Я передал Егорову, что Гаммерштейн видит в качестве одной из основных наших задач — объединение всех военно-заговорщических групп в единую мощную организацию для более успешного осуществления планов антисоветского заговора…»

Судя по материалам «дела Тухачевского», две остальные группы уже успели объединиться (или относительно недавно «разбежались»). Впрочем, Егоров мог этого и не знать. Но при такой конспирации заговор был просто обречен на провал!

«Егоров сообщил мне, что и он связан по шпионской работе с Гаммериггейном, что эту связь осуществляет через военного атташе при германском посольстве в Москве Кестринга. Затем Егоров обещал и меня связать с Кестрингом, что произошло в том же 1936 году…

… Кестринг передал мне, что мое назначение наркомом внутренних дел открывает перспективы «объединения всех недовольных существующим строем, что, возглавив это движение, я сумею создать внушительную силу».

Кестринг говорил: «Мы — военные — рассуждаем так: для нас решающий фактор — военная сила. Поэтому первая задача, которая, как нам кажется, стоит перед нами, — это объединение военных сил в интересах общего дела. Надо всячески усилить ваше влияние в Красной армии, чтобы в решающий момент направить русскую армию в соответствии с интересами Германии»».

Едва ли такая постановка вопроса понравилась бы Тухачевскому, мечтающему о том, чтобы стать вторым Наполеоном. Впрочем, это понимали и немцы.

«Кестринг особенно подчеркивал необходимость ориентации на егоровскую группу. Он говорил, что «Александр Ильич наиболее достойная фигура, которая может нам пригодиться, а его группа по своим устремлениям целиком отвечает интересам Германии».

Этим и объясняется, что впоследствии в своей практической работе в НКВД я всячески сохранял от провала егоровскую группу, и только благодаря вмешательству ЦК ВКП(б) Егоров и его группа были разоблачены».

Оценивая роль Ежова, надо не забывать, что он далеко не имел полной воли. Важные дела находились на контроле у Политбюро, а точнее, у самого Сталина, и уж всяко не Ежову было тягаться с этим старым конспираторам, который вел тайные войны, еще когда Коля Ежов пешком под стол ходил.

«Вопрос: На этом и прекратился ваш разговор с Кестрингом?

Ответ: Нет, Кестринг коснулся НКВД. Он говорил: «В общем плане задач, которые стоят перед нами, народный комиссар внутренних дел должен сыграть решающую роль. Поэтому для успеха переворота и прихода к власти вам надо создать в НКВД широкую организацию своих единомышленников, которые должны быть объединены с военными». Кестринг заявил, что эти организации, как в армии, так и в НКВД, должны быть так подготовлены, чтобы к началу войны обеспечить объединенное выступление в целях захвата власти».

Ежов, правда, тоже играл в свои игры, да еще и пил как сапожник. Его контакты отнюдь не ограничивались немецким атташе и военными заговорщиками. Он поддерживал связь с самой опасной группировкой в стране — региональными руководителями, «красными баронами», для которых Сталин был врагом уже потому, что пытался ограничить их власть и умерить их аппетиты. Именно эта милая компания развязала в стране массовый террор. И как бы повел себя товарищ Ежов в отношении немцев, если бы увенчались успехом планы этих — вообще никому неведомо.

Но немцы об этом, похоже, не знали…