Взлет и падение «Советского писателя»

Дача Котовых загорелась 9 мая 1995 года. Был праздник, пожарные машины долго не ехали. Обитатели дачи успели выбежать из дома, достать собаку, забившуюся под диван, и вместе с жильцами времянки даже вытащить на улицу этот злополучный диван. Больше ничего спасти не удалось. У жителей времянки, сданной внаем, в тот момент в гостях было много друзей-приятелей. Жарились шашлыки, лилась водка. Все с интересом смотрели на догорающую дачу. Как говорится, на огонек зашел прогуливавшийся по аллее Гердт, чтобы выразить Лене Котовой соболезнование и предложить свою помощь. Его тут же угостили, Зиновий Ефимович пригубил для проформы, еще раз посочувствовал и пошел к калитке. Один из съемщиков времянки искренне произнес:

— Сегодняшний день — лучший в моей жизни, я выпивал с самим Зямой Гердтом!

Гердт всю свою жизнь был настоящим демократом. Не таким, которые надолго сделали это слово в России ругательным, а подлинным, смелым, бескомпромиссным.

В погожий октябрьский день 1993 года, как раз после победы демократических сил над реакционерами, объединившимися вокруг Верховного Совета во главе с Хасбулатовым, Зиновий Ефимович гулял по поселку с приехавшим к нему в гости писателем Григорием Гориным и всех встречных, даже малознакомых ему людей, поздравлял, пожимая руки:

— С нашей победой!

Он имел на это право, потому что одним из первых откликнулся на призыв Егора Гайдара прийти к Моссовету и защитить достижения молодой российской демократии. Он пришел с женой и внуком Ориком. Площадь была запружена народом. Такое было, может быть, только 9 мая 1945 года. Стояли плечом к плечу, как в трамвайной давке. Была реальная угроза, что войска и милицию, подконтрольную Верховному Совету, бросят разгонять собравшихся. В толпе Гердта узнавали, радостно приветствовали. Подошел Василий Мищенко, актер театра «Современник», обратился к толпе:

— Ребята, Гердту трудно стоять.

Кто-то притащил деревянный ящик, на который и усадили артиста. Мищенко попросил:

— Зиновий Ефимович, скажите несколько слов.

Гердту дали в руки микрофон. Татьяна Александровна, его вдова, до сих пор помнит этот момент: «В полной напряженной тишине раздался голос Зиновия Ефимовича, который знала вся страна. У меня до сих пор мурашки по коже. Он сказал: «Мы столько просрали, что давайте хоть сейчас стоять»». К счастью, трагедии не случилось, Гердту не пришлось еще раз в своей жизни взглянуть в лицо смерти, но он был к этому готов на сто процентов.

Зиновий Ефимович долгое время был одним из сопредседателей Правления ДСК «Советский писатель». Уговорил его на это его друг Эльдар Рязанов, выбранный председателем Правления. Ему хотелось, видимо, с большим удовольствием проводить заседания Правления. Нужно сказать, Рязанов не ошибся. Зиновий Ефимович смог превратить достаточно скучное времяпрепровождение в здании конторы поселка в искрометные и остроумные дискуссии. Сопредседатели начали с того, что цвели в свой маленький коллектив третьего — Григория Бакланова, — кто-то ведь должен был работать. Поначалу Григорий Яковлевич отказывался. Дело происходило на заседании Правления. Тогда слово взял Гердт:

— Гриша, ты же ушел с главных редакторов, у тебя теперь много свободного времени. — Бакланов в течение восьми лет был главным редактором «толстого» журнала «Знамя».

— Я ушел, чтобы написать еще одну книгу, — отбивался Григорий Яковлевич.

— Гриша, а нужно ли это? — иезуитским голосом спросил Гердт. Смех членов Правления продолжался минут пять, после чего Бакланову не оставалось ничего иного, как согласиться войти в триумвират сопредседателей.

Во время одного особенно скучного заседания Правления, где речь шла о необходимости прокладывания общей канализации, когда аргументы сторонников и противников новых коммуникаций «пошли» по третьему кругу, Гердт вдруг встал и сказал:

— Вспоминаю, что мой отец Эфроим часто придумывал шарады. Его любимой шарадой была такая: первый слог — шипящий звук, второй — часть тела еврейской женщины, вместе — город на Волге.

Правление оторвалось от своих проблем и надолго задумалось.

— Чебоксары! — после некоторой паузы изрек Зиновий Ефимович.

Правление отсмеялось и сразу же перешло к обсуждению следующего вопроса.

Как-то после доклада Председателя Ревизионной комиссии, состоящего в основном из чисел, Гердт пожал ему руку и сказал:

— Редкостной силы выступление!

— Что же вы хотите: рубрика — только числа, — ответил тот, подстраиваясь по мере сил под стиль Зиновия Ефимовича.