Взлет и падение третьего рейха (Том 1)

В таком состоянии Гитлер пребывал в течение последующих четырех недель, колеся вдоль и поперек по Германии и Австрии и призывая население голосовать за аншлюс. В своих бесконечных речах он не забывал обливать грязью Шушнига и повторять затасканную ложь о том, как был произведен аншлюс. В своем выступлении в рейхстаге 18 марта он заявил, что Шушниг "нарушил слово", устроив "шумиху с плебисцитом", и добавил, что так мог вести себя "только ослепленный глупец". 25 марта во время выступления в Кенигсберге "шумиха с плебисцитом" превратилась в "нелепую комедию". Гитлер уверял, что были найдены письма, из которых ясно, что Шушниг намеренно затягивал, выдвигая все новые предложения, претворение в жизнь берхтесгаденского соглашения, пока не настанет "более благоприятный момент для того, чтобы настроить против Германии другие страны".

Кроме того, в Кенигсберге Гитлер ответил на нападки иностранных журналистов, обвинявших его в том, что он, использовав силу и обман, добился аншлюса, не дожидаясь плебисцита:

"Некоторые иностранные газеты заявляют, что мы коварно напали на Австрию. На это я могу сказать одно: даже умирая, они не перестанут лгать. За время своей политической борьбы я завоевал любовь своего народа. Но когда я пересек бывшую границу (с Австрией), я был встречен с такой любовью, какой раньше нигде не встречал. Мы пришли не как тираны, а как освободители...

Находясь под впечатлением от всего этого, я решил не ждать fjo 10 апреля, а осуществить объединение сразу..."

Иностранцам это казалось не слишком логичным, но на немцев произвело сильное впечатление. Заканчивая свою речь в рейхстаге, Гитлер дрожащим от волнения голосом сказал: "Народ Германии, дай мне еще четыре года, чтобы я смог использовать наше единство для всеобщего блага!" Эти слова были встречены такой овацией, которая не шла ни в какое сравнение с предыдущими триумфами Гитлера на этой трибуне.

9 апреля, накануне плебисцита, он завершил предвыборную кампанию в Вене. Человек, который когда-то бродил по этим улицам голодный и грязный, за четыре года завоевал в Германии власть, равную власти Гогенцоллернов, и теперь присоединил к ней власть Габсбургов. Его распирало от сознания своей божественной миссии.

"Я верю, что по воле бога юношей покинул эту страну и уехал в рейх, который воспитал меня, сделал вождем нации и позволил вернуть свою родину в лоно рейха.

Существует высший порядок, а мы только его слуги. Когда 9 марта Шушниг нарушил свое слово, я вмиг понял, что это судьба. То, что произошло в последующие три дня, является воплощением предначертания провидения.

В три дня господь бог сразил их!.. В день предательства на меня снизошла милость, которая позволила объединить мою родину с рейхом...

Я возношу хвалу всевышнему, позволившему мне вернуться на родину, с тем чтобы я мог ввести ее в состав рейха. Пусть завтра каждый немец вспомнит об этом и смиренно преклонит голову перед богом всемогущим, который за три недели сотворил для нас чудо!"

Было ясно, что большинство австрийцев, которые 13 марта сказали бы "да" Шушнигу, 10 апреля скажут "да" Гитлеру. Многие из них искренне верили, что прочный союз с Германией, даже нацистской, желателен и неизбежен для Австрии, что Австрия, от которой в 1918 году отошли обширные славянские и венгерские территории, не сможет долго существовать сама по себе, что она способна выжить лишь в составе германского рейха. Кроме приверженцев подобной точки зрения были еще и ярые нацисты - безработные и имеющие работу, число которых в стране непрерывно росло. Их привлекала возможность поправить свое положение. Многие католики в этой преимущественно католической стране были привлечены широко публиковавшимся заявлением кардинала Иннитцера, в котором он приветствовал приход нацистов в Австрию и призывал голосовать за аншлюс {Через несколько месяцев, 8 октября, толпа нацистских хулиганов ворвалась в резиденцию кардинала, расположенную против собора Святого Стефана. Пусть слишком поздно, но Иннитцер понял, что такое национал-социализм, и выступил с проповедью, в которой осуждал преследование нацистами церкви. - Прим. авт.}.

В такой обстановке только очень смелый человек мог проголосовать "против". Как и в Германии, избиратели не без оснований опасались, что их нежелание голосовать за аншлюс будет замечено, На избирательном участке, который я посетил в то воскресенье, нацистская избирательная комиссия сидела в нескольких футах от кабины с раздвинутыми шторами, и ей было хорошо видно, кто и как голосовал. По всей стране мало кто пожелал, точнее, осмелился голосовать тайно в кабине; все голосовали открыто, чтобы другие видели, за что они голосуют. В 7.30 вечера, через полчаса после того, как закрылись избирательные участки, я проводил передачу. Подсчет голосов заканчивался. Перед началом передачи официальные лица из числа нацистов заверили меня, что 99 процентов австрийцев проголосовали за аншлюс. Официальные данные были опубликованы позднее: в Германии "за" проголосовало 99,08 процента жителей, в Австрии - 99,75 процента.