Взлет и падение третьего рейха (Том 1)

В годы, предшествовавшие второй мировой войне, кризис сменялся кризисом. Обстановка в европейских столицах накалилась до предела к 12 сентября, когда на партийном съезде в Нюрнберге, открывшемся 6 сентября, должен был выступать Гитлер. Ожидалось, что в этой речи он скажет, быть или не быть войне с Чехословакией. Я в это время находился в Праге, то есть в самом центре кризиса. Может показаться странным, но, несмотря на выступления в Судетской области, несмотря на угрозы из Берлина, давление со стороны правительств Англии и Франции с требованием уступок и опасения, что они могут бросить Чехословакию в беде, - несмотря на все это, Прага казалась самой спокойной из всех европейских столиц, по крайней мере внешне.

5 сентября президент Бенеш понял, что для сохранения мира необходимы решительные действия с его стороны. Он вызвал в Градчаны судетских лидеров Кундта и Себековского и попросил их изложить свои требования на бумаге. Какими бы ни были эти требования, он их примет. "Боже мой! - воскликнул на следующий день Карл Герман Франк, заместитель судетского лидера. - Они дали нам все!" Но именно это меньше всего устраивало судетских политиков и их хозяев в Берлине. 7 сентября Генлейн по приказу из Берлина прекратил всякие переговоры с чешским правительством. В качестве объяснения были приведены надуманные столкновения с полицией в Моравска-Остраве.

10 сентября Геринг выступил на партийном съезде с воинственной речью: "Незначительная часть Европы попирает права человеческой расы... Жалкая раса пигмеев - чехов угнетает культурный народ, а за всем этим стоит Москва и вечная маска еврейского дьявола!" В тот же день с речью по радио выступил Бенеш. Он ни словом не обмолвился о злопыхательстве Геринга. В своей речи, спокойной и выдержанной, он призывал к проявлению доброй воли и выработке взаимного доверия.

Однако под маской спокойствия скрывалось огромное напряжение. Я встретился с доктором Бенешем в вестибюле здания радиовещания Чехословакии. Лицо его было озабоченным, он, казалось, полностью отдавал себе отчет в том сложном положении, в котором очутился. Железнодорожный вокзал Вильсон и аэропорт были заполнены евреями, которые искали способ перебраться в более безопасные части страны. В конце недели населению роздали противогазы. Из Парижа доходили слухи, что французское правительство в панике от перспективы войны. Из Лондона сообщали, что Чемберлен обдумывает рискованные шаги, направленные на удовлетворение требований Гитлера - за счет Чехословакии, конечно.

Итак, вся Европа ждала, что скажет Гитлер 12 сентября в Нюрнберге. Это была речь грубая, воинственная, пышущая ненавистью к Чехословакии, особенно к ее президенту. Она была произнесена в день закрытия съезда на огромном стадионе, где собрались тысячи нацистских фанатиков. Но это не было объявлением войны. Гитлер не сообщил о своем решении, по крайней мере публично, так как из трофейных документов известно, что срок перехода чешской границы был им уже назначен - 1 октября. В своей речи Гитлер требовал, чтобы правительство Чехословакии "справедливо" отнеслось к судетским немцам. Если этого не произойдет, то Германия позаботится о том, чтобы оно это сделало.

Гневная речь Гитлера привела к серьезным последствиям. В Судетской области вспыхнуло восстание, которое правительство Чехословакии подавило после двухдневных ожесточенных стычек, причем в Судетской области было объявлено военное положение и туда ввели войска. Генлейн перебрался в Берлин и заявил, что возможен единственный способ решения вопроса - присоединить Судетскую область к Германии.

Как известно, к такому же решению склонялся Лондон, но, чтобы выполнить его, необходимо было заручиться поддержкой Франции. 13 сентября, после произнесения речи Гитлером, французский кабинет заседал весь день, решая, должна ли Франция выполнить свои обязательства перед Чехословакией в случае нападения на нее Германии, которое казалось неизбежным. В тот вечер английский посол в Париже сэр Эрик Фиппс был вызван из Опера комик на срочное совещание к премьер-министру Даладье. Последний призывал Чемберлена постараться немедленно заключить сделку с немецким диктатором, по возможности наиболее выгодную.

Понятно, что господину Чемберлену не нужно было предлагать этого дважды. В тот же вечер, в 11 часов, британский премьер-министр направил Гитлеру срочную телеграмму:

"Ввиду крайне осложнившейся ситуации предлагаю немедленно встретиться с Вами, чтобы попытаться найти мирное решение. Согласен прибыть самолетом и готов вылететь завтра же. Прошу назначить удобное для Вас место встречи в самое ближайшее время. Буду благодарен Вам за скорейший ответ".

За два часа до этого немецкий поверенный в делах в Лондоне Теодор Кордт телеграфировал в Берлин, что, по словам пресс-секретаря Чемберлена, премьер-министр "готов рассмотреть далеко идущие предложения Германии, включая плебисцит, готов помочь в их осуществлении и публично выступить в их защиту".

Началась полоса уступок, которая закончилась капитуляцией в Мюнхене.