Взлетая высоко

Кто-то сигналит. Я вздрагиваю от испуга и поднимаюсь так резко, что ударяюсь головой о крышу машины. Чейз копошится рядом со мной. И хотя я даже не знаю, что здесь происходит, он уже натягивает на себя футболку. Задом наперед, но, кажется, его это не сильно беспокоит. Только сейчас я осознаю, что уже рассвело. Светит солнце, небо окрашено в золотисто-красный цвет. Сигнал гудка, должно быть, исходил от трактора, который только что проехал мимо нас по грунтовой дороге.

О. Мой. Бог.

На автомате я натягиваю плед повыше, хотя незнакомец в тракторе меня не замечает. К тому же он уже сворачивает налево и исчезает за деревьями. Мы с Чейзом остаемся одни. Ранним утром. Светлым ранним утром. И вдруг мне становится холодно. Проклятье, что мы натворили? Который час? Как долго мы спали? Мама и папа уже проснулись?

Я в панике ищу свою одежду и пытаюсь ее надеть, что не так легко сделать в такой тесноте. А ведь раздеваться было легче…

Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Я застреваю в топе и громко ругаюсь. Чейз помогает мне натянуть одежду, очень кстати.

– Эй… – Чейз гладит меня по щеке. Теперь, при дневном свете, я слишком отчетливо вижу тени под его глазами. – Прости. Мне не следовало засыпать.

Он извиняется?

– Это не твоя вина, – выдавливаю я. – Но мне правда пора домой.

Я стараюсь не впадать в панику, но мне это, похоже, не особенно удается. Чейз едва заметно кивает и открывает дверцу машины. Я выхожу за ним и словно оказываюсь в морозильнике. Несмотря на то что светит солнце, снаружи чертовски холодно. К тому же над полями сгустился туман, так что, должно быть, еще совсем рано. Или нет? Может быть, я все-таки успею вернуться домой до того, как родители проснутся и заметят мое отсутствие.

Поездка сюда сопровождалась разговорами, мы ели мороженое и смеялись. Теперь же воцаряется тишина, а от мороженого остались только два пустых пластиковых стаканчика с ложками. Я пытаюсь включить телефон, но он не реагирует. Скорее всего, села батарейка. Неудивительно, потому что обычно я заряжаю его ночью, но вместо этого я сбежала из дома, чтобы заняться сексом в машине. Господи, неужели это на самом деле случилось? Мои щеки горят от смущения.

Наверно, сейчас я стану пунцовой. Проклятье. Осторожно прищурившись, смотрю на Чейза, однако он полностью сосредоточен на дороге. Он кажется уставшим. Вряд ли я выгляжу лучше. Дрожащими пальцами поправляю волосы, стараясь незаметно привести их в порядок. Я понятия не имею, что означает эта ночь для нас.

Нет, это не совсем так. Совершенно очевидно, что между нами нечто гораздо большее, чем дружба. Но что делать дальше? Мы об этом говорим или молчим? Я не знаю. Я даже не знаю, успею ли вернуться домой вовремя.

Мой взгляд падает на приборную панель, и я громко выдыхаю. Дерьмо. Сейчас семь сорок четыре. Семь. Часов. Сорок. Четыре. Минуты. Это означает, что мама и папа давно встали. Они, вероятно, уже завтракают, а я… я не лежу в своей кровати и не сплю, как послушная дочка, а катаюсь по окрестностям. О боже, они выйдут из себя. Они будут…

Чейз бросает на меня обеспокоенный взгляд.

– Дыши, Хейли. Мы скоро приедем.

По пути домой мы заезжаем на парковку, где меня все еще ждет моя «Хонда». И, может быть, это глупо, и, вероятнее всего, я просто играю со своей жизнью – или с пожизненным домашним арестом, – но я не могу и не хочу оставлять машину здесь. Я хочу взять ее с собой. Сейчас. Какое-то объяснение я все равно должна буду придумать, когда «Хонда» вдруг снова окажется на подъездной дорожке родительского дома.

– Поезжай на парковку, – прошу я Чейза.

Он выглядит удивленным, но кивает.

– Ясно.

Минуту спустя он сворачивает на стоянку между мотелем, закусочной и заправкой. Когда я обнаруживаю красную «Хонду» среди припаркованных автомобилей, то понимаю, что это было правильное решение – добраться сюда. С этой машиной связаны сотни воспоминаний. Без «Хонды» я бы никогда не застряла в этом маленьком городе, никогда бы не встретила Чейза, Лекси и остальных ребят и никогда бы не провела такое прекрасное лето. Она была со мной до самого конца. И теперь, когда я снова вернула ее, я не понимаю, как вообще могла расстаться с ней.

К моему удивлению, Шейн уже ждет нас. Он стоит, облокотившись на «Хонду», с бумажным стаканчиком в руке – и смеется, когда мы выходим из машины.

– Д-о-о-о-б-р-о-е утро, – здоровается он с нами и, мельком взглянув на свой кофе, протягивает его Чейзу. – Вот – ты выглядишь так, будто тебе нужнее…

– Шейн… – предупреждающе рычит Чейз, но берет стаканчик и делает глоток. И тут же морщится. – Дерьмо, кофе же ледяной!

Шейн дерзко улыбается.

– Извини, приятель. Я не мог знать, что вы вернетесь так поздно, правда, меня этот факт совсем не удивляет.

О боже. Мое лицо снова становится красным. Он и правда догадывается, чем мы занимались прошлой ночью? Или Шейн просто шутник и разыгрывает нас?

Я указываю на «Хонду».

– Мне нужно возвращаться. Мои родители уже проснулись.

Чейз понимающе кивает.

– Мы тебя проводим.

– Вы не должны этого делать, – настаиваю я. – Я сама могу доехать.