Взлетающий Демон Врубеля

Проводив Кристину, Леля махнула на все приличия рукой и свернула к домику Анисина. Ничего, что поздно, – она была уверена, что они там не спят. Так и оказалось. Анисин с Потаповым сидели за тем же столом на веранде. Стол опять скатертью накрыли, стояли на нем чашки с кофе, сахарница, хлеб и сыр, а больше ничего, ни-ни.

Анисин на вернувшуюся Шварц воззрился с удивлением.

«Сейчас спросит, чего пришла», – подумала Леля и приготовилась дать отпор. Но Потапов опередил:

– Степаныч, Елена Семеновна не помешает. Это моя хорошая знакомая, она уже не одно дело об убийстве раскрыла. Пусть участвует.

Степаныч бровь было поднял, однако спорить не стал.

– Ну, пусть. – И продолжил: – Так я и говорю, Петрович: в случае, если показания Колпачковой верные, улики на Муркина обе можно забыть. Ведь если он Красухина не убивал, то и на Разумова ему нападать нет резона. Фотография тогда не является уликой. Да и мотив надо другой искать: с Красухиным, как Колпачкова говорит, в день убийства Муркин помирился – убедил его реставратор, что они не соперники. Все, все распадается. Отпускать Муркина надо. А кого ж тогда подозревать?

– Но ведь у нас и другой мотив намечался, – начал Потапов. – Давай вернемся к нему. То есть к Зине Нестерук с ее Тузиком и поколупанной картиной, а самое главное – с бабушкой, которая князя хоронила. Помнишь, отмечали уже: труп реставратора посадили под дерево с цигаркой во рту, только без табака. И мы все не могли понять, зачем газетка эта! А трубочка из газетки – имитация цигарки, что мумии князя в рот воткнули. Ниточка у нас здесь такая, что убийца откуда-то знал подробности событий тысяча девятьсот двадцать третьего года, когда храм разорили и мумию вытащили. То есть убийца, скорее всего, имеет местных предков. Кстати, ты ведь делал запрос Демину – насчет троих мы хотели спрашивать: Разумов, Муркин, Скуматов? Запрашивал он архив?

– Петрович, что я, по-твоему, Демину начальник, что ли? Совсем наоборот. Я его просил тогда узнать, а стал ли он это делать, не знаю. Не говорил ничего. Тут вокруг Муркина дела закрутились, так что это на второй план ушло.

– В общем, опять надо Демина просить, – заключил Потапов. – Ты ему доложи, что у Муркина алиби, и проси новый запрос сделать.

– Вот видно, что давно ты в полиции не работаешь! – возмутился Анисин. – Скоро только кошки родятся! Завтра проверю показания Кристины: работников кафе опрошу. А потом уж буду Демину звонить. Алиби или не алиби – это ему решать, а не нам.

Елена Семеновна, как школьница, подняла руку.

– Простите, Михаил Степанович, я тут еще кое-что узнала в связи с картиной Зины Нестерук. – И она рассказала о подруге художника Тиунова Нюре, о «записанном» Врубеле, о пожаре и о Нюриных потомках.

Анисин, вопреки ожиданиям, не поднял ее на смех. И он, и Потапов серьезно кивали во время ее рассказа.

– Ну что ж, Елена Семеновна, что Саныч племянник деда Матвея я, конечно, знал. Что Талашкино, что Раздорово – тут расстояния почти нет, вместе живем. Что у них прабабка вышивальщица хорошая была, и то слышал: бывал я в Теремке. Но с Зининой поколупанной картиной я деда Матвея никак не связывал. И тем более с убийством. Эту версию тоже отрабатывать будем. Тогда у нас новый мотив убийства Красухина появляется: он прямой потомок художника и имеет на картину какие-то права. А может, просто боялся убийца, что реставратор рассказывать это всем начнет.

– А покушение на Разумова здесь при чем? – спросила Шварц. – Тогда оно совсем непонятно.

– А о покушении на Разумова потом думать будем, – вздохнул Потапов. – Когда с первым убийством хоть что-то прояснится.

Ночь уже наступила, когда они окончили разговор. Ветер шевелил оконные занавески, а за ними простиралась тьма египетская. И не видно было ей конца и края.

Всем троим было грустно. Не очень-то верилось в успешное завершение дела. Неизвестно было, как связаны между собой два страшных преступления. А они были связаны, конечно. И кого подозревать? К Милиному дому Елену Семеновну проводили оба полицейских, но по дороге почти не разговаривали. Так… Потапов напомнил, что в кафе про алиби Муркина они спрашивать пойдут утром, а потом чтобы участковый сразу Демину звонил. А Анисин поинтересовался у Елены Семеновны, нет ли у нее телефона Скуматова – все ж и с ним поговорить надо.

Глава 38

Пустой день

Утром Елену Семеновну разбудил Сережа. Он встал рано, чтобы идти кормить Муху, и Мила еле удерживала его от желания бежать на улицу Московскую прямо сейчас.

– Подожди, пока тетя Леля проснется. Потом вместе позавтракаем, затем пойдем, – уговаривала бабушка. И хитрый Сережа нарочно начал говорить громко и вообще шуметь.