Стивен Соломита

Взмах ножа

Посвящается

M — потому что так надо,

Дейку — потому что так хочется,

Е — потому что так следует

Глава 1

Начался дождь, и Атторни-стрит опустела так же быстро, как клуб «Полумесяц» в ту ночь, когда Карлос Перес бросил в окно гремучую змею с красивым узором на спине. Капли отскакивали от стен домов, устремляясь затем к развилке Атторни и Ривингтон-стрит, откуда вода уже потоками стекала с тротуара под дверь квартиры номер 1672 по Атторни-стрит. Как только Биглоу Джексон, жилец этой квартиры, заметил темное пятно, расползающееся по ковру, он бросился к водостоку, чтобы его прочистить. Поначалу вода пошла свободно, и Джексон вздохнул с облегчением, но вскоре, натолкнувшись на какое-то невидимое поначалу препятствие, начала стремительно подниматься, быстро достигнув его ботинок. Полный решимости сражаться с потопом с помощью тряпок и ведер, Биг Джексон повернулся, чтобы снова зайти в квартиру, и в промежутке между двумя домами, своим и соседним, увидел человека. Человек стоял, сгорбившись, наклонившись вперед, руки его безвольно свисали вдоль туловища. Для Бига Джексона — а он уже насмотрелся экзотики в Нижнем Ист-Сайде Манхэттена — эпизод был вполне заурядным: любитель героина, погрузившийся в свой сомнамбулический транс так глубоко, что даже не замечал дождя, который буквально в один миг залил всю округу.

— Эй, ты, ширяльщик, — заорал Биглоу. Его взяла злость от одной только мысли об испорченном ковре, и он уже подумал о том, что надо бы вздуть как следует этого наркомана, однако дождь усиливался, а ковер намокал, и Биглоу удовольствовался тем, что швырнул цветочный горшок в неподвижную в потоках воды фигуру. Горшок попал человеку в плечо и, упав на землю, раскололся вдребезги. — Вали отсюда, ублюдок, — заорал Биглоу Джексон. — Чтоб духу твоего здесь не было, когда вернусь. — Он победно захлопнул за собой дверь.

Джонни Катанос по кличке Зорба-урод усмехнулся про себя, но замер, как статуя. Настоящее мастерство, подумал он. Только он один и был на такое способен. Джонни стоял спиной к разъяренному Биглоу и не ожидал, что тот швырнет в него горшком, но ни один мускул в нем не дрогнул. Так он для себя решил: что бы ни происходило вокруг или с ним самим, терпеть — и только.

Терпение упрощало сам процесс ожидания. Он знал, что сложности появятся потом, когда придется вернуться к жизни, чтобы быстро и осторожно осуществить задуманное. Мышцы со временем затекали, и любое движение — как бы ни было предусмотрено все заранее — окажется неловким, а может, и непредсказуемым. Все дело было в дыхании, и Джонни, наклонившись, изображая транс, соразмерял каждый вдох, задавая ритм, чтобы мускулы не подвели его, когда придет время действовать. С великой осторожностью он напрягал и расслаблял мышцы рук: четыре повтора, и то же с кистями, а потом снова ноги.

Окна, выходящие на Атторни-стрит, редко бывают пусты. Для пожилых людей, у которых зачастую нет ни телевизора, ни телефона, окна — единственное средство общения с миром. Редкие «привет» или «как дела» неизменно вызывают улыбку на лицах соседей, разглядывающих друг друга. Эти старички замечают на улице все, проклиная про себя — часто на идише — уличное хулиганье. Настоящие аборигены, последние могикане Атторни-стрит, они никогда не покидают домов с наступлением темноты. И все же не проходит и недели, чтобы местные подростки не ограбили кого-нибудь из них. Иногда стариков даже избивают, вымогая мифические сокровища, будто бы зашитые в их матрасах.

Роза Верц, старуха восьмидесяти двух лет, спрятавшись за темно-зеленой занавеской, видела, как Биглоу Джексон швырнул горшок в наркомана, и продолжала смотреть затем уже после того, как Биглоу вернулся в свою квартиру. Она видела и то, как наркоман ожил и медленно двинулся вперед, чуть спотыкаясь. А когда он стал удаляться из поля ее зрения, Роза Верц пошла слушать радио, хотя впоследствии будет долго излагать все в подробностях полицейскому Тиматису, который сделает вид, что все записывает. В конце концов, как рассудил полицейский, кого интересует какой-то там наркоман.