Взрослые игры (СИ)

Я рвусь туда, лишь только струны зазвучат,

Где нет меня сейчас…

И мне поет банджо о детских клятвах и мечтах,

А скрипка - о кафе, где ужин при свечах,

И там и здесь милы девчонки до одной

Но ты - то здесь со мной…»

Когда песня закончилась, послышались аплодисменты и подзадоривающие крики: «Еще! Еще!»

Он, увидев, как из остановившегося у гостиничного крыльца лимузина, появился Маддан Хабибжи, сделал еще несколько аккордов и отложил гитару. Собравшиеся подле него слушатели издали недовольный возглас, увидев, что упаковывает гитару обратно в чехол.

- Эй, красавчик, останься! Куда ты? Останься!

Молодой человек, не обращая внимания на восклицания и просьбы, уже шагал к гостинице.

Маддан Хабибжи, нервно почесывая отрезанное несколько месяцев назад и пришитое обратно хирургами ухо, ходил по своему люксу, ворча на всех и вся. Он обругал и своих деловых коллег в Детройте – что вкладывали деньги в заведомо прогорающие предприятия, и своих бестолковых телохранителей - которые не додумались заказать ужин в номер перед его возвращением.

- Проклятый Детройт! Свалка никому не нужных мертвецов! – говорил Хабибжи, пребывая в скверном настроении. Для его критики в адрес города была причина: Детройт, некогда процветающий промышленный город, сейчас медленно умирал. Заводы вставали, крупные компании, некогда слывшие монстрами, зачахали и превращались в банкротов… Хабибжи приехал сюда, потому что арабские друзья уговорили его вложить деньги в автомобилестроительный концерн, переживающий сейчас не лучшие времена. Хабибжи дал деньги – много денег. Но концерн сегодня днем был признан судом обанкротившимся. Радостные новости, ничего не скажешь!

- Где там ужин? – крикнул он из спальни одному из телохранителей, дежурившему в гостиной.

- Уже везут, господин Хабибжи!

С тех пор, как Хабибжи чудом пережил покушение на свою жизнь, он стал весьма щепетилен в отношении телохранителей. Теперь он не экономил на такого рода специалистах – сейчас рядом с нефтяным магнатом постоянно присутствовало минимум трое элитных бодигардов, а за дверью стояли еще четверо, держа под контролем все подступы к гостиничному номеру.

Хабибжи не переставал тяжело вздыхать. Раньше он снимал напряжение сексом, но тот зеленоглазый маньяк превратил некогда полного сил и желания мужчину в несчастного импотента. Стоило только Хабибжи взглянуть на потенциального сексуального партнера, как перед глазами возникал образ наемного убийцы с ножом в руке, которым тот так ловко орудовал… Это убивало в Хабибжи любое желание заниматься сексом - член просто не вставал, лежа в штанах мягким и пригодным только для мочеиспускания куском плоти. Это усиливало чувство унижения, которое не отпускало его с того проклятого дня, когда Ахмад преподнес ему зеленоглазый подарок…

Привезли ужин. Хабибжи не выходил из спальни, пока официант, получив чаевые, не ушел. Магнат до сих пор опасался незнакомых лиц, которые оказывались поблизости с ним.

- Ужин подан, господин! – сообщил телохранитель, когда дверь за официантом закрылась. – Вкатить столик в спальню?

- Нет, оставь там, - Хабибжи прошел в гостиную и уселся на диван. Включив телевизор на финансовом канале, он жестом попросил телохранителей уйти из поля зрения, чтобы они вдобавок не испортили ему аппетит. Те послушно отступили назад, к занавешенным окнам. Араб начал неторопливо поглощать пищу, слушая сводку новостей.

Он не сразу понял, что за странный звук раздался позади него, а когда оглянулся – то увидел, что все трое бодигардов лежат на полу, а над ними стоит высокий мужчина в джинсах, черной кожаной куртке и шляпе. Только Хабибжи разинул рот, чтобы закричать, как был схвачен за горло сильными, как стальные тиски, пальцами:

- Тише-тише, старик! – прошептал ему на ухо Ив. – Что же ты так пугаешься своего доброго знакомого?

Своим излюбленным манером – ударом в нужную точку на позвоночном столбе – он обездвижил араба и спихнул его с дивана на пол. Ив снял с головы шляпу, и встряхнул короткими волосами, наклоняясь над Хабибжи, из чьих глаз при виде этого до боли знакомого лица с мерцающими зелеными глазами, брызнули слезы ужаса.

- Или, возможно, ты не признал меня с этой прической, а? – зеленоглазый молодой человек провел рукой по своей шевелюре: - В прошлую нашу встречу они были у меня подлиней. Но, что делать, пришлось обрезать – я их так подпалил в пожаре, что ничего другого просто не оставалось. Ну, может быть, ты вот так меня припомнишь?

Ив щелкнул складным ножом и широко улыбнулся:

- Итак, на чем мы в прошлый раз остановились?…

_________________________

* Джо Дассен.

_________________________

__Э П И Л О Г__

- Эй, Хань-хань, я выигрываю!

Акутагава, ведя баскетбольный мяч, направился к Юки, а тот, услышав, как его назвал Акутагава, раздраженно заговорил:

- Не называй меня так! Мне совершенно не нравится, когда меня называют «огорчением»!