Я еще несколько раз обновляю страницу, прежде чем поверить в эту сумму. Конечно же, она не меняется. Десять миллионов.
Награда в десять миллионов.
Хидео безумен.
Самая большая награда на моей памяти – пятьсот тысяч долларов. А эта цифра невероятна. Наверное, в этой задачке есть что-то, о чем Хидео умолчал, – вряд ли все сводится к поимке хакера, который просто пытается помешать играм, даже если это мировой чемпионат.
Что, если эта работа опаснее, чем мне кажется?
Я качаю головой. Warcross – дело всей жизни Хидео. Его главная страсть. Я вспоминаю блеск в глазах, когда он показывал мне линзы. У меня есть уникальный набор навыков, который его привлек – я охочусь на преступников, я хакер, я фанат Warcross’а, который очень хорошо знает, как работает игра.
Возможно, ему было действительно сложно найти подходящих для этой работы охотников.
Мысленно я снова возвращаюсь к нашей встрече. Идеальный Хидео, которого я собирала по кусочкам из статей и документальных фильмов все эти годы, непохож на того, с кем я только что встретилась: снисходительного, неулыбчивого, холодного. Вот она, реальность мифического персонажа, созданного в моей голове. «Он не специально пугает тебя», – уверял Кенн. Но барьеры Хидео все равно делают его вежливость оскорбительной, а намерения – неясными. Возможно, все это от неприличного богатства, которое позволяет ему не открываться ни перед кем.
А может, я ему просто не очень нравлюсь. Меня раздражает эта мысль. Ну и что? Мне он тоже не очень нравится.
Кроме того, для работы на клиента он вовсе не обязан мне нравиться. Мне уж точно не нравится полиция, на которую я работала. Все, что мне надо делать, – выполнять свою работу, сообщать ему о прогрессе и поймать Ноля прежде других. Мне нужно всего лишь получить награду.
«Десять миллионов долларов». Я думаю о папе, как он сидел по ночам, полагая, что я уже уснула, его уставшая голова покоилась на руках, а взгляд был устремлен на бесконечную гору просроченных счетов. Я вспоминаю, как он слепо смотрел на светящийся экран, делая еще одну ставку на деньги, которых у него не было, в надежде, что в этот раз
Десять миллионов долларов.
Когда мы подъезжаем к отелю, перед моими глазами возникает сообщение. Оно от Кенна.
Мисс Чен, не знаю, что вы сказали ему, но… отличная работа.
Отличная работа? Какая?
Вам стоит знать, что Хидео никогда никого не нанимал так быстро. Никогда.
Правда? Мне казалось, я его раздражаю.
Все так думают. Не обращайте на него внимания. Посмотрите на подарок у вашей двери. Хидео послал его вам, как только вы покинули офис.
После встречи сложно поверить словам Кенна.
Спасибо.
Добро пожаловать в команду.
Пока Йиро высаживает меня у отеля и я поднимаюсь в свой номер, подарок – красивая коробка из черной замши – уже ждет на моем столе. Рядом с ней глянцевый конверт с золотым оттиском логотипа Warcross’а. Я долго смотрю на него, а потом открываю коробку.
Это совершенно новый электрический скейтборд ограниченной серии, гладкий и легкий, выкрашенный в элегантные черный и белый цвета. Я пробую его на вес, не веря своим глазам, кидаю на пол и запрыгиваю на него. Он отвечает мгновенно.
Телохранители Хидео, должно быть, рассказали ему о моем старом побитом скейтборде. Эта новая доска стоит пятнадцать тысяч долларов минимум. Я уже глазела на нее в каталогах, мечтая прокатиться.
Я читаю открытку, вложенную в коробку.
То он допрашивает меня, то посылает подарки. Мой взгляд перемещается от конверта к коробке. Всего пару дней назад я стояла перед дверью своей квартиры, в отчаянии уставившись на желтое извещение о выселении. Теперь я тянусь к конверту, открываю его и вытаскиваю толстую, тяжелую черную карточку с золотыми буквами.
Я смотрела Wardraft каждый год. Он всегда проходит в «Токио Доуме» через неделю после звездной церемонии открытия, на стадионе, забитом пятьюдесятью тысячами ликующих фанатов. Все взоры направлены на «темных лошадок», сидящих на первых рядах, окружающих центральную арену. Одна за другой шестнадцать официальных команд Warcross’а выбирают себе игроков из «темных лошадок».