XVII. Де Брас

Ему не хватило какой-то доли сантиметра. Когда ладони парня уже почти сомкнулись на шее своенравной твари, петух подпрыгнул вверх, через секунду очутившись на голове соперника.

В то же мгновение он изверг на макушку ловца-неудачника резкопахнущие белесые извержения организма, победно прокукарекал и был таков.

Я молча вытащил из кармана кошелек и переложил три пистоля в другой карман. Дело принципа.

Не желая более смотреть на мучения недотепы, я вернулся в трактир. Стол уже был накрыт, и братья, не обремененные правилами этикета, вовсю уплетали яства, даже не подумав дождаться моего появления.

Кинув в их сторону укоризненный взгляд, который они проигнорировали, не поняв заложенного посыла, я приступил к трапезе.

Казалось бы, сколько можно съесть с утра? Пару яиц, кусок бекона, да хлеб с маслом. И запить все это дело чашкой кофе, чая или, на крайней случай, морса или компота.

Я ошибался. За завтраком мы дружно уничтожили несколько куропаток, половину поросенка с вертела, несчетное число мелких закусок, сыров и прочих разностей, выпили несколько кувшинов сидра, и только после этого, сытно откинувшись, слегка расстегнули пояса.

Все это время я ждал явления местного прево и его людей. Ведь произошло массовое смертоубийство, и власти Авиньона никак не могли проигнорировать данный факт.

Но проигнорировали.

Нас никто не беспокоил, и трактирщик, судя по его виду, тоже не волновался. Взять бы мерзавца, да расспросить хорошенько о том, что за пароль сообщила ему миледи, и почему гибель нескольких человек совершенно не заинтересовала правоохранительные власти.

Но я не стал этого делать. Принципиально! Меня все это не касается, и точка. Я просто еду мимо. Просто, доннерветтер*, еду мимо!

*(нем.) Черт подери!

В зал ввалился давешний парниша, весь перепачканный в навозе и грязи, но взгляд его торжествовал. В руке он держал три свежевыдранных прямо из жопы петушары красивых, разноцветных пера.

Вблизи парень оказался еще крупнее, массивнее. Несмотря на свой юный возраст, он был выше меня на голову, а руками явно мог гнуть подковы.

Парнишка подошел прямо ко мне, игнорируя недовольный взгляд трактирщика, и чуть смущенно сказал:

— Ваша милость, позвольте вам вручить! — он протянул свои трофеи мне. Перья, и правда, были чудесные — яркие, цветные, и, даже учитывая их низкое происхождение, я не собирался отказываться от подарка. — Для шляпы, а то ваши поистрепались!..

Поистрепались — это мягко сказано. После вчерашнего мои одежды выглядели так, словно по ним прыгало стадо слонов, а перья на шляпе имели весьма жалкий вид.

Я посмотрел на него, подумал, взял шляпу с лавки подле меня и кинул на стол, прямо напротив парня.

— Как звать?

— Ив!

— Значит так, Ив, сам их и прицепи! А после умывайся, собирайся, едешь со мной! Хозяин, я покупаю у тебя одну лошадь!..

Парень чуть растерялся от неожиданности, но тут же расцвел и низко, до земли поклонился.

Я давно собирался взять слугу для мелкий поручений. Перпонше для подобных целей не годился — слишком стар, да и фиакр-компания забирала все его время. А тут, вроде бы, подходящий вариант — молодой, амбициозный, упорный (пусть с птичьим дерьмом на голове, но перья он все же добыл), целеустремленный. Да, простоват слегка, неотесан, груб. Но это поправимо.

Хозяин трактира дернулся было в мою сторону, явно не желая терять работника, но я лишь весомо бросил:

— Крест и чаша!

И вопрос был исчерпан.

Братья Дюси рвались ехать со мной и дальше, невзирая на раны. Бенезит, пожалуй, мог бы составить мне компанию, а вот Люка — точно нет. Так что я приказал им поправляться как можно скорее, а после отправляться в Париж к Перпонше, выделил достаточно денег в счет договора и немного от себя сверху за ранения и старания, и уехал из Авиньона, прихватив с собой нового слугу.

Я все еще стремился добраться до Лигурийского моря — потому что, тысяча повешенных монахов, я имею право отдохнуть на Лазурном побережье!

Ив, несмотря на его габариты и неуклюжесть оказался весьма расторопным в быту.

Мы неспешно продвигались по выбранному мной маршруту — благо, погода и время позволяли. На привалах Ив споро готовил еду — получалось вкусно и сытно, ухаживал за лошадьми, чистил мой костюм от пыли, и делал еще тысячу незаметных, но очень важных дел. В общем, я был им доволен.

Франция — чудесная страна, вот только ближе к югу она в стократ прекраснее, чем на севере. Ехать вдоль теплого моря, когда вокруг пальмы и горы, и каждый городок настолько уютен, что в нем хочется остаться навсегда — это не мчать сквозь гасконские вечно ветреные, холодные и унылые территории, где из земли не растет ничего, кроме раздутого самомнения.

Мы объехали Марсель и Тулон — я решил изменить маршрут, и теперь двигались в сторону Ниццы, которая входила в состав Савойского герцогства в самой южной его точке. В той части страны было беспокойно, там еще шли местные разборки — «война за мантуанское наследство»*, но меня все это мало интересовало. В боевых действиях участия принимать я не намеревался.