XX веков спустя 2: Под ударом

— Нет, Миша, не получится. Света вернётся домой после театра и подружки бросятся рвать её на части. Самое время сделать правильный вброс. Да и немного времени я займу, — закончил он, возвращаясь к своему обычному деловому настроению.

— Ну если дядя Захар говорит так, то его надо слушаться! — полу в шутку, полу в серьёз заявил крёстный и выпроводил нас с Дашей из ложи. Следом и сам отправился фланировать по фойе в сопровождении обеих дам.

Даша тут же потащила меня к компании молодой московской знати, где мы предались ничего не значащему светскому общению, в ходе которого местная молодёжь пыталась ненавязчиво вытащить из меня полезную информацию, а я старательно прикидывался веником и деревенщиной. И все получали от этого искреннее удовольствие: дети, в своих детских и пока невинных играх, к которым подключился и я, учились сложной науке высокосветских интриг. На удивление, в этой компашке меня приняли легко и на равных, видимо сказались рекомендации княжича Одинцова, для которого, после нашей встречи на стрельбище, я стал в некотором роде авторитетом, а он верховодил компашкой подмосковных княжичей из наших ближайших соседей. Он же и раскусил мою политику, что стало ясно когда мы стали расходиться по местам в преддверии третьего акта. Когда стайка молодёжи более-менее рассосалась и мы отошли в сторону, он дружески хлопнул меня по плечу и шепнул:

— А ты молоток! Так ловко ветошью прикинулся, не подкопаешься.

— Да ладно, — отмахнулся я, — небось завтра будут анекдоты рассказывать, как меня развели.

— Зуб даю, никто ничего не понял! — припечатал он и слинял в свою ложу.

Даша на это поморщилась: она училась в интернате среди слишком московской знати, довольно замкнутая тусовка кичащихся своим статусом мажоров, в то время как знать метечковая — удельные, а порой и великие князья, а уж баронство и подавно, вынужденно общались с работным людом и манер в общении придерживались более простых.

А после спектакля мы разделились: нас с Дашей, под конвоем Гриши отправили обратно на остров, бо обязательной учёбы никто не отменял, а тётю Лиз совместными усилиями Государя Императора и Государыни Императрицы уболтали заночевать во дворце.

— Ну и как тебе первый выход в свет? — спросил Гриша, когда мы сели в свой лимузин.

Ответила за меня Даша:

— Даже удивительно, ни нигде ни разу по крупному не облажался.

— Дашенька! — с укоризной произнёс Гриша. — Где ты такого нахваталась?

— С вами и не такого нахватаешься, — буркнула Даша. Цесаревич на это слегка поперхнулся.

На следующее утро меня ждал сюрприз: в почту упало приглашение на ужин к Тимирязевым. Подумав немного, я решил согласиться, но только добавил, что буду с Дашей, о чём и сообщил собравшейся за завтраком компании.

— Ты вообще! Да ты!… Да тебя вообще надо в клетке держать! На цепи и в наморднике! — возмутилась Даша.

Гриша был более конструктивен:

— Покажи-ка мне это письмо…

Я и показал, но не переслал его, как все ожидали, а открыл в своём интерфейсе в визуальном режиме и Гриша читал его через моё плечо…

— А чего так? — снова возмутилась Даша, заглядывая мне через другое плечо.

— Письмо с уведомлением об открытии. Я, извини, не знаю нынешних протоколов и не уверен, что там нет уведомления о пересылке.

— Пф-ф-ф-ф-ф! Ну ты маньяк! — выдохнула Даша, а Гриша хохотнул:

— То-то дядя Захар нашёл в тебе родственную душу.

— Постоянная бдительность! — гордо заявил я в ответ, и вернул разговор в конструктивное русло: — А по существу?

— Да наглость конченная! — возмутилась Даша. — Знают, что мамы дома нет, вот и рассчитывают, что ты начнёшь косячить. А ты и накосячил! Вот давай, езжай туда один и сам не вляпайся. Только ты вляпаешься!

— Почему это один? — удивился я. — С тобой.

— Между прочим, если ты не заметил, хотя с тебя будет, приглашают тебя одного.

— А я ответил, что я еду с тобой.

Гриша на это оживился:

— Нука-нука! Покажи, что ты им написал!

Я вывел свой ответ. Даша снова возмутилась:

— Не! Ну ты… эта… Это вообще за гранью!

— А это не за гранью? — уточнил я на висящее рядом приглашение. — Все знают, что я пригласил тебя на Бал Равноденствия. Это, между прочим, не просто так, ещё и определённые обязательства. Все знают, что я живу тут, что твоя мама мой опекун и регент княжества. Это, кстати тоже заявка на то, что у меня есть по отношению к тебе обязательства. И вот так приглашать, даже не намекнув про тебя.

— Между прочим, да, — согласился Гриша, а Даша зыркунла на меня молча, но в её взгляде проскочило что-то типа уважения, а то и благодарности. И всё же нашла, что возразить:

— Но всё равно, так не делается!

— А я, между прочим, мужичина неотёсанный, — спокойно возразил я, — только за неделю до нового года попал в высший свет. Мне можно иногда, как слон в посудной лавке.

— Ну это только поначалу, — поморщилась Даша, — а потом…

— А потом все привыкнут, — перебил я её.