XXXL. Как (не) влюбить(ся) в миллиардера

Лучше быть в шоке от услышанного, чем в жопе от происходящего, так говорила великая Раневская.

До избы Лизкиной бабки мы добрались в рекордно короткие сроки. Да что там, известный бегун-марафонец в мире Элиот Кипчуге, загнулся бы в корчах от зависти, имей он возможность наблюдать нашу суетливую беготни по пересеченной местности. Мы неслись слаженно, как птица-тройка. Лизка даже слегка подигогокивала.

Дом встретил нас уютно светящимися окнами и зазывно открытой калиткой. Варькина резко затормозила и как мне показалось, принюхалась, став похожей на страшную, выползшую из океанских глубин Годзиллу. Даже ручки сложила перед грудью, как монстриха.

– Чивой там? – одышливо поинтересовалась я, грея себя надеждой на то, что скоро сниму провонявшую гарью и потом одежку и вымоюсь в ведре чуть теплой воды, подогретой на примусе.

– Нормально все, живот чой-та крутит только, – всхлипнула Катюха, и достала из кармана банан. Господи, у этой лихорадки северного Нила не карманы, а скатерть самобранка.

– Неудивительно. Флешка, приправленная удобренной какашками мартышек из Зимбабве землицей, никак не бланманже. Хотя, если учесть, чем на видео потрясает воображение голыш-Холод, то это вполне себе деликатес, вызывающий слюноотделение у толстеньких дурынд, а Зинка?

– Что ты несешь? – вызверилась я устало. Сил не осталось даже не драку. – Фантазерка, блин.

– Ты смотришь на мужика как на коробку с эклерами, – поддержала подругу вредная Годзилла, доедающая банан. – Временами мне даже было страшно, что ты начнешь его глодать.

– Я сейчас вас обглодаю. Ясно? Он мне не нравится. Даже отвратителен. Наглый, мерзкий, бородатый кабан, с чувством собственной значимости выше Джомолунгмы…

– А что у него еще с Джомолунгму? – хихикнула Лизка. Я густо покраснела. Чертова дура, жаль у меня нет сил ее порешить. – Только это, учти. Встречается такая любовь, что ее лучше сразу расстрелом заменить. Холод – парень хоть куда, но кобель и извращуга, зуб даю. А ты у нас инженю пи-пи целибатное. Не теряй голову. Хотя, я б его дружка облизала. Хорошенький, и говорит так жалистно. Как комарик пищит.

– Дуры вы, – всхлипнула я.

– Точно, втюрилась, – ахнула Катюха, отбрасывая банановую кожуру прямо на землю возле калитки. Но тут же задумчиво нахмурилась и пошла к дому.

– Эй, ты чего задумала? – испуганно поинтересовалась Лизуня, явно испугавшись лица Катерины.

– Я вот прямо сейчас вдруг прикинула кое-что к носу и поняла. Холод говорил что-то про отца Зины, а мама еёшная сошла с ума несколько дней назад, увидев упыря. А упырь – это кто у нас?

– Кто? – обмерла я, уже зная, что дальше скажет моя прозорливая подруга.

– А упырь у нас – покойничек выползший из могилы. Я, конечно могу ошибаться, но Тамара Пална никогда не была истеричной теткой. Злой и вредной была, каргой поганой тоже, а истеричной, ну вот ни разу не вспомню.

– Это да. Каргой была. Помнишь, Катька, как она нас тогда ремнем отхлыстала, когда мы бочку дяди Коли штырем пробили из лука самодельного. Кто ж знал, что он там алкохимию свою культивировал? А уши чуть не отодрала, за Зюльмин сарай? – ударилась в печальные детские воспоминания Ухогорлоноисха. И если ее не прервать, то имя им будет легион.

– Ну, сарай-то вы спалили, – заступилась я за мамину честь.

– Так случайно же. Я просто немного не рассчитала с траекторией огненного шара, – обиженно пробухтела Катюха. – Но, как это не погано звучит, Лизка права. Ой, только не гордись, твоя правота – редкость огромная. Прямо практически нереальная. Мама твоя способна забить африканского бизона-зомби вязанкой чеснока. Упырь для нее так, размяться. Так чего же ее так испугало? Ответ один – она увидела кого-то, кого или любит до одури, или боится до мокрых штанов. Ну, или все в одном флаконе. Комбо, так сказать. А это может означать только одно…

– Что отец все таки жив, – борясь с головокружением выдохнула я. – Но какое отношение Холод имеет к бросившему нас козлу?

– Выясним. А пока отдыхать. Идите, девочки, выпытайте из Гарпии Павловны все, что она знает. Я догоню, – почесала подбородок Варькина, а делает она так только в одном случае…

В яранге горел огонь. Мамуля сидела за столом, благодушно прихлебывая чай из малюсенькой чашечки и вела неспешную беседу с блаженно щурящимся бомжом, обряженным в мамулин любимый байковый халат. Полик вытянул ноги, красиво обтянутые моими любыми носками с русалочками.

– Мамо, шо вы там буровили за упырюку, – сразу взяла быка за рога Лизка. Я посмотрела в мамин краснеющий глаз, теряющий благостность и оглянулась в поисках укрытия.

– Видимо не дошли вы до Гудвина. Жаль, слышите Апполинарий Рюрикович, Страшиле мозг не выписали сегодня. Видно разнарядки не было. А Тотошка ваш брехливый где? Опять какую-то пакость затевает?

– Мам, это очень важно, – ну, судя по ролям розданным нам сегодня, я не лягушонка, а трусливый лев. – Ты ведь отца видела?

– Я видела упыря, – рявкнула мамуля. – Кровопийцу и…

Она прервалась на полуслове, уставившись на бешено вращающую глазами Варькину, которая влетела в комнату и хаотично заметалась из угла в угол.