Ыых поеидает пещеру

Расстояние в два с лишком километра они преодолели не менее чем за час. Причиной такой медлительности была,- вероятно, усталость. А, может быть, это объяснялось тем, что у всех троих спало нервное напряжение, когда они узнали, какое мирное и незлобивое чудовище паслось в долине. Однако все это еще не означало, что наши герои избавились от опасности. Они знали, с какой целью где-то поблизости бродят охотники племени Каа муу и чем может окончиться встреча с этими дикарями.

— Ты поняла, почему неандертальцы пустились наутек?— спросил Вовка, когда все трое присели на тропе, чтобы хоть немного передохнуть.

— Теперь-то ясно,— ответила девочка.— Они испугались.

— Да еще, наверное, насмерть, раз побросали оружие.

— Конечно. Разве такими дубинками и копьями что-нибудь можно сделать этому...— Галка замялась, не зная, как же следует именовать чудовище.

— Знаешь,— улыбнулся Вовка,— давай будем звать его Машкой!

— А вдруг это не Машка, а Мишка?

— Ну и что? Все равно оно не обидится.

— Машка так Машка,— пожала плечами Сверчкова. — Мне все равно!

глава тридцать вторая.

ИМЕЮЩАЯ НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ ОТНОШЕНИЕ К ПЕДАГОГИКЕ

Кшуа, который всё время беспокойно оглядывался, издал какой-то звук, напоминавший вздох облегчения. Дотронувшись до плеча девочки, он обратил ее внимание на едва заметный выступ скалы, видневшийся в нескольких метрах от места, где они расположились. Ни слова не говоря, Галка поднялась и побежала по каменистой тропе. Достигнув ориентира, который заметил Кшуа, она стала внимательно разглядывать что-то, захлопала в ладоши и пустилась в обратный путь.

— Вовка, — радостно воскликнула она, подбегая,— теперь у нас есть где заночевать! Просто прелесть, такая уютная пещерка, только мебели не хватает.

Пещера действительно оказалась уютной — разумеется, по сравнению с любым местом под открытым небом. Ширина ее составляла метра четыре, глубина — около двух, а высота не превышала полутора метров. В ней можно было только ходить согнувшись или сидеть.

Галка сразу же улеглась на землю, покрытую толстым слоем рыжевато-зеленого мха. Подложив руки под голову, она мечтательно улыбнулась и сказала:

— Как на диване!

— Подать подушечку? — заботливо склонившись над Сверчковой, спросил Тутарев. — Принести чашечку какао? Телевизор выключить? Может быть, пододвинуть поближе торшер?

— Ах, Вовка, я бы с удовольствием очутилась сейчас... — Она вздохнула. — Понимаешь, чтобы была совсем-совсем пустая комната...

— В комнате? А я бы и в сарае согласился. Пусть даже с дырявой крышей. И чтобы в это время шел проливной дождь.

Вовка сел рядом с лежавшей девочкой и замолчал, грустно разглядывая Кшуа. Тот как ни в чем не бывало полулежал в дальнем углу пещеры, облокотившись на какой-то замшелый круглый камень, возле которого блестело копье. Дубина находилась у ног дикаря.

— А вот ему и здесь хорошо,—кивнула на Кшуа Сверчкова.

— Что поделаешь: неандерталец! Культуры он и не нюхал-

— Страшно подумать, Вовка. Человеку, наверное, в два раза больше лет, чем тебе или мне, а он даже какой-нибудь одной разъединственной буковки не знает, не то чтобы прочесть хотя бы простое слово.

— А уж о таблице умножения и говорить нечего.

— Кшуа,— строго спросила Галка,— сколько будет дважды два? Не спеши, не спеши, подумай!

— Кшуа ай,— закивал неандерталец,— Офх ай, Аль

ай!

— Ай-яй-яй,—укоризненно покачал головой Вовка,— такой большой дяденька, а ни бельмеса не смыслишь!

— Он бы у нас в школу взрослых ходил,—улыбнулась Галка.

— Ого! Ему еще до школы учиться и учиться. И потом в вечерних школах, по-моему, нет первого класса-

— А он сначала посещал бы подготовительное отделение.

— Подготовительное,—повторил Тутарев, и лицо его вдруг оживилось.— Знаешь, Галка, по-моему, ты когда-то предлагала обучать неандертальцев русскому языку?

— Кажется.

— Так вот, у меня есть предложение: давай начнем с Кшуа! Он, конечно, дубина, но если серьезно заняться...

— Кшуа пхаа,—услышав свое имя, сказал неандерталец.

— Пхаа, пхаа,— строго повторил Тутарев.— Кончай отдыхать, начнем работать! Яудж!

Кшуа беспрекословно повиновался и пододвинулся к Вовке на расстояние вытянутой руки.

— Послушай, Тутарев,- сказала девочка,— это что же, ты учителем заделался?

— А что?

— Смешно.

— Ничего смешного не вижу.

— Конечно, смешнб — ученик четвертого...

— Пятого!

— Ну и пусть. Ученик пятого класса, и вдруг—учитель.

— Так это я для тебя—ученик пятого класса, а для него я настоящий академик, понятно?

— Понятно,— сказала Сверчкова и, не сдержавшись, фыркнула. — Академик Тутарев начинает свою первую лекцию. Давай, давай, посмотрим, что у тебя получится!

Галка приподнялась и, перейдя в сидячую позу, с такой внимательностью приготовилась слушать, что Вовка, взглянув на нее, даже закашлялся от смущения.

— Ну, ладно,—строго нахмурив брови, проговорил Вовка.— Начнем. Кшуа, повторяй за мною: мама дома.

Дикарь преданно глядел в глаза Вовке, «о молчал.

— Кшуа!—повысил голос мальчик. —Скажи: мама дома- Ну!?

— Ну!— повторил Кшуа и беспомощно оглянулся на Галку.

— Академик Тутарев,—сказала Сверчкова,—вы делаете успехи—ваш ученик уже научился нукать!