За двадцать минут до полуночи

– Значит, это уже произошло, – вздохнула бабуля Фрида, пропуская мимо ушей мой вопрос. Она обняла меня ещё крепче. Ох… А старушка-то, оказывается, ещё ого-го! Сколько же в ней силищи… Впрочем, не так уж это удивительно, учитывая, что она каждый год таскает тонны гигантских огурцов из пункта А в пункт Б.

Это ж круче любого фитнес-центра!

– Ничего, мы с этим справимся, – прошептала она мне на ухо. – Верно же? Мы справимся…

– Ага… – прохрипела я, хотя и понятия не имела, как она собиралась с этим справляться. Я попыталась вырваться из её объятий. – Бабуль… Слушай… Мне надо…

Мой трюк номер семнадцать. Он никогда не подводил, когда я хотела сбежать. И в этот раз он сработал.

– Да, хорошо, иди, – отпустила меня бабушка Фрида. – Но помни, что ты всегда можешь мне довериться. И это, разумеется, останется между нами!

Глава 23

Воздух в маленькой, грязной, затхлой туалетной кабинке был таким спёртым, что я едва могла дышать. Я снова вспомнила, почему всегда старалась терпеть до последнего, когда хотела в туалет в гостях у дедушки с бабушкой.

Но сегодня из-за всех волнений я забыла даже об отвращении. Я уже ничего не понимала… Сначала папины секреты (тайное свидание с Джетти Фокус-Покус, какой-то загадочный план с Ханной Рудерер), а теперь ещё и бабуля Фрида с дикими подробностями о душевном состоянии моей покойной мамы. И конечно, я никак не могла не думать о Винценце, нашем поцелуе и нашем разговоре прошлой ночью.

Немного успокоившись, я вытащила из сумки папин телефон и ввела пароль: 1.5.1.0. Пятнадцатое октября. Дата моего рождения.

Экран разблокировался, и на нём тут же отразилось последнее сообщение от Ханны Рудерер. Точнее, сразу пять новых сообщений. Пока я резала огурцы, помогая бабуле Фриде, Ханна медленно сходила с ума.

9:10

Что значит, ты не уверен, что план работает? Это ведь ты его предложил!

Это был ответ на моё сообщение. К сожалению, Ханна Рудерер так ни словом и не обмолвилась о том, что же это был за план. Но прежде чем строить догадки и теории, я продолжила читать.

9:34

Корнелиус, перед чтением ты сам сказал, что с Эммой проблем не будет. Что-то изменилось?

10:15

Я так больше не могу. Срочно перезвони мне!

11:00

Ну вот что: я еду к тебе, и мы на месте со всем разберёмся. Потому что с меня хватит. Буду через два часа.

13:12

Я у вашей квартиры, но мне никто не открывает. Где ты? Вы уехали в садовый домик твоих родителей?

Нет! Я перечитала последнее сообщение второй, третий, а затем и четвёртый раз, просто чтобы убедиться, что глаза меня не обманывают.

…садовый домик твоих родителей…

Ханна Рудерер откуда-то знала об этом месте. Святые макарошки. Это было нехорошо. Это было совсем нехорошо! Кроме того, максимально странно. Одно дело – строить вместе какие-то непонятные планы. Но рассказывать о домике своих родителей – уже совсем другое. Если папа рассказал кому-то о своих родителях, значит, он уже очень хорошо знает этого человека. Вряд ли он так хорошо знал Ханну Рудерер. А ещё папа очень скоро узнает, что я взяла его телефон. Моя верная гибель приближалась. Нам с Винценцем нужно было срочно придумать, как мы будем выкручиваться.

Недолго думая я вскочила на ноги и выбежала за дверь.

Стараясь ступать осторожно, я покралась по узенькой тропинке, ведущей от деревянного туалета в сад. Но дурацкие белые камешки, которыми выложена эта тропинка, так громко хрустят при каждом шаге, что двигаться приходилось почти как в замедленной съёмке, поэтому до садика я добралась не скоро.

Надёжно спрятавшись за углом дома, я посмотрела на Винценца.

Он стоял посреди компостной кучи в джинсах, закатанных до колен, и чёрных резиновых сапогах, держа лопату в одной руке, а другой вытирая со лба капельки пота. Его рубашка лежала на траве рядом. Винценц, возможно, и не обладал прессом как у Криса Хемсворта, но выглядел тоже довольно впечатляюще. При каждом его движении мышцы живота напрягались. А эти мощные плечи и упругие бицепсы, проступившие на руках, когда он снова взялся за лопату и продолжил копать… Я прикусила нижнюю губу. Ему определённо надо чаще перекапывать компостную кучу. Или просто снимать рубашку… Эмма, ну-ка, соберись!

Я даже поразилась тому, как всё безнадёжно. Зачем я вообще вылезала из туалета?

– Эй, – окликнула я, когда наконец собралась с духом.

Винценц удивлённо повернулся. К его щеке прилип комок земли. Но даже это казалось невероятно милым… Видимо, мне уже ничего не поможет.

– Мисс Эмма?

– Давай скорее, – поманила его я, беспокойно оглядываясь, нет ли поблизости папы или дедушки Августа. Но в саду их, похоже, не было.