За фасадом империи. Краткий курс отечественной мифологии

Именно перед штурмом Кронштадта карателю Тухачевскому пришла в голову идея обстрелять матросов химическими снарядами. Однако в Кронштадте в тот момент присутствовали представители Красного Креста, и могла получиться нехорошая международная огласка. Большевики всегда стеснялись заграницы и потому от идеи использовать химическое оружие отказались. Зато Тухачевский потом использовал свою идею во время оккупации Тамбовщины, где огласка коммунистам не грозила.

К вечеру 17 марта Кронштадт был взят. Командарм посылает секретную телеграмму о том, что делать с матросами Кронштадта: «Жестоко расправиться с мятежниками, расстреливая без всякого сожаления… Пленными не увлекаться». И с мятежниками не церемонились.

Сам каратель Тухачевский, как известно, был расстрелян во время сталинских чисток. А кронштадтские матросы, которых расстреливал Тухачевский… Они ведь тоже были не без греха, как все революционеры. Объясню… Когда на экраны современной России вышел фильм «Адмирал» про Колчака, вся красная тусовка была взбешена одним эпизодом, в котором революционные матросики беспричинно расстреливают офицеров. «Разве могли революционные матросы поступать столь бесчеловечно? — гневно вопрошали красные интернет-борцы с «либеральным режимом». — Ведь они же хорошие!»

Хороших революционеров не бывает…

В начале 50-х годов прошлого века в Париже вышли воспоминания Лидии Фельдман — жены начальника управления кадров Красной Армии и сестры жены Тухачевского. Она рассказывает, как один из сторонников Тухачевского оправдывал его: «Если бы Тухачевский не пустил по льду ночью замаскированные части, которые неожиданно к утру окружили крепость, то Кронштадт сопротивлялся бы еще долго и несомненно получил поддержку не только питерских рабочих, но и пролетариата других городов страны…» После чего в красках расписал зверства Тухачевского в городе. Лидия была поражена этим рассказом о палачестве Тухачевского и все высказала ему в глаза при встрече. Что же ответил женщине побледневший и взбешенный Тухачевский с трясущимися губами? Смысл его речи сводился вот к чему: кого ты жалеешь — матросню?

Красный командарм поведал Лидии следующее: «Ведь ты должна помнить, как беспощадно действовала во время революции матросня! Кто ходил по домам с обысками, грабил, насиловал, зверски расстреливая схваченных, не доводя их даже до чрезвычаек?.. Каким зверским образом расправлялись матросы с офицерами флота, вообще с офицерами и даже с теми старыми заслуженными солдатами, которые имели мужество отстаивать свое бывшее начальство?.. В этом пьяном, кровавом разгуле, да еще при неумеренном употреблении кокаина, большинство матросов окончательно превратились в бандитов. В людей, которые не способны уже жить нормальной жизнью, без дебошей и крови… Нет, мне этой сволочи не жаль. Они никогда не станут в моих глазах героями — ни революционными, ни контрреволюционными… Спроси у того, кто тебе все это рассказал, если это мужчина, как он реагировал на матросские расправы и самосуды? Противнее всего то, что сейчас только из-за того, что матросы подняли мятеж против власти, их считают «героями» и чуть ли не причисляют к лику святых — и даже те, родных и близких которых они в революцию растерзали… или наглумились…»

В революции нет святых… Революция — это грязь и кровь, уголовный беспредел и вырвавшийся наружу подавляемый садизм. Вот что такое революция. И даже хорошо, что она пожирает своих детей…

Когда-то князь Владимир крестил Русь огнем и мечом, вводя ей в кровь новую веру с помощью кнута. Большевики действовали так же, инжектируя в тело страны новую веру пулей и штыком. Большевикам нужна была только власть, а не власть народа, и если в Советах они вдруг получали меньшинство, то запросто могли снять с политической повестки лозунг «Вся власть Советам». Когда-то большевики называли кронштадтцев «гордостью революции», потому что их усилиями влезли на трон. Но стоило матросам прочухаться и понять, во что они вляпались с этими красными, как они тут же стали «белогвардейскими мятежниками» и «контрреволюционерами».

Будучи сами замаранными в крови революции, матросы наконец поняли главное: монополия на власть развращает. Поэтому и выдвинули лозунг: «Власть Советам, а не партиям!» И это их понимание прекрасно отражено в Манифесте кронштадтского ревкома: