Читаем За фасадом империи полностью

Образован Петр был крайне плохо. Собственно, его и не учили толком ничему, поскольку все внимание было отдано наследникам престола — Федору и Софье. Но волею судеб на троне оказался именно он — недоучившийся переросток, сбегавший от своего вечно пьяного воспитателя Никиты Зотова, который был мелким служащим в одном из царских приказов. Никитку двинули на воспитательную ниву исключительно за хорошее знание Священного Писания. Вот этому Никитка и учил Петра. При этом сам Петр учиться не желал, ему больше нравилось бегать с потешными солдатами. Да и в дальнейшем он мог здорово выточить на станке какую-нибудь деревяшку или славно помахать топором. А вот писал всю жизнь с ошибками. Работяга, но не профессор. «Казалось, природа готовила в нем скорее хорошего плотника, чем великого государя», — писал историк позапрошлого века Ключевский. И добавлял: «С детства плохо направленный нравственно и рано испорченный физически, невероятно грубый по воспитанию и образу жизни, бесчеловечный…»

Порой на Петра накатывала какая-то дьявольская ярость, которую он не мог контролировать. Тогда он набрасывался на людей и бил их кулаками и ногами. Кроме того, ему, по всей видимости, нравился запах крови. Петр сажал на кол и наблюдал за мучениями, заботливо надев на посаженного шапку и шубу — чтобы не замерз раньше времени. Он лично принимал участие в допросах с пристрастием и пытал людей, показывая палачу, как правильно рвать ноздри щипцами или выдирать клещами зубы. Если Петру во время пирушки казалось, что кто-то из его гостей плохо ест или мало пьет, он мог силой влить ему в глотку уксус или кубок вина. Нажравшись, Петр вскакивал на стол и начинал плясать вприсядку среди посуды, громыхая ботфортами.

Однажды в Голландии, за что-то осерчав на двоих людей из своей свиты, Петр стал требовать у голландцев топор и плаху, чтобы тут же собственноручно казнить провинившихся. Шокированные голландцы еле-еле отговорили его от этой дикой затеи. В той же Европе, посетив вместе со свитой анатомический театр, Петр с удовольствием смотрел, как препарируют труп. Некоторым из его свиты стало дурно, что вполне естественно для неподготовленных людей. Увидев это, Петр рассвирепел, схватил своими железными ручищами бледных спутников за шею, нагнул к трупу и заставил зубами рвать мышечную ткань.

Легкие эпилептические припадки, которые порой накатывали на самодержца, разные специалисты объясняют по-разному: кто детскими психологическими травмами, кто — алкогольной эпилепсией. А на мой взгляд, этиология его психического нездоровья не важна. Важно то, что на троне российском в очередной раз сидел ненормальный. Не в первый раз и не в последний…

Что же натворил этот больной с Россией? Начнем по порядку…

Действительно ли Петр реформировал армию, заведя полки по иноземному образцу? Обывателю это представляется так. Раньше было дворянское ополчение (рыцарская конница в русском варианте) и стрельцы в красных длиннополых кафтанах, с секирами, в смешных шапочках, напоминающих колпаки. А потом пришел Петр и заменил устаревших стрельцов на модных солдат в треуголках.

Стрельцов у нас обычно рисуют с бердышами (секира на длинном древке), хотя из самого названия ясно, что они были вооружены еще и огнестрельным оружием — сначала фитильным, потом кремневым. Но главное, стрелецкое войско было войском наемным, добровольческим. Стрельцы по способу существования напоминали казаков, то есть в мирное время они занимались мирным трудом — в основном ремеслами или мелкой торговлей. В стрельцы поначалу набирали людей, как тогда говорили, «гулящих», то есть свободных. В дальнейшем служба стала почти полностью наследственной — стрельцами становились сыновья стрельцов. Таким образом, сложилось целое сословие, или каста военных.

Стрельцы получали жалованье из казны — аж по пять рублёв в год! — и жили в стрелецких слободах. У них были свои огороды; кроме того, стрельцы имели определенные льготы в виде освобождения от судебных и налоговых пошлин, а также получали хлебное и вещевое довольствие. Помимо зерна и сукна им выдавалась еще и соль. (Что, кстати, весьма немаловажно! Соль тогда была «белой валютой». Между прочим, при Петре налог на соль подскочил на 100 %, и в результате многие просто не могли себе позволить подобной роскоши. А к чему приводит дефицит натрия в организме, можете узнать из учебника физиологии.)

В мирное время, чтобы служивый люд не простаивал, стрельцы занимались также охраной правопорядка и пожарной охраной. Во время войны, правда, проводились дополнительные наборы, когда в ополчение забирали крестьян — по одному на определенное количество крестьянских дворов. Но костяк войска был профессиональным. Командовали стрельцами десятники, пятидесятники и сотники. Они получали уже по пятнадцать рублей. Любопытно, что примерно с середины XVII века на должность сотников, то бишь на «офицерские» должности, стали назначать не только боярских детей, но и талантливых рядовых, отличившихся по службе.

Перейти на страницу:

Все книги серии Точка зрения

Опиум для народа
Опиум для народа

Александр Никонов — убежденный атеист и известный специалист по развенчанию разнообразных мифов — анализирует тексты Священного Писания. С неизменной иронией, как всегда логично и убедительно, автор показывает, что Ветхий Завет — не что иное, как сборник легенд древних скотоводческих племен, впитавший эпосы более развитых цивилизаций, что Евангелие в своей основе — перепевы мифов древних культур и что церковь, по своей сути, — глобальный коммерческий проект. Книга несомненно «заденет религиозные чувства» определенных слоев населения. Тем не менее прочесть ее полезно всем — и верующим, и неверующим, и неуверенным. Это книга не о вере. Вера — личное, внутреннее, интимное дело каждого человека. А религия и церковь — совсем другое… Для широкого круга читателей, способных к критическому анализу.

Александр Петрович Никонов

Религиоведение

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Набоков о Набокове и прочем. Интервью
Набоков о Набокове и прочем. Интервью

Книга предлагает вниманию российских читателей сравнительно мало изученную часть творческого наследия Владимира Набокова — интервью, статьи, посвященные проблемам перевода, рецензии, эссе, полемические заметки 1940-х — 1970-х годов. Сборник смело можно назвать уникальным: подавляющее большинство материалов на русском языке публикуется впервые; некоторые из них, взятые из американской и европейской периодики, никогда не переиздавались ни на одном языке мира. С максимальной полнотой представляя эстетическое кредо, литературные пристрастия и антипатии, а также мировоззренческие принципы знаменитого писателя, книга вызовет интерес как у исследователей и почитателей набоковского творчества, так и у самого широкого круга любителей интеллектуальной прозы.Издание снабжено подробными комментариями и содержит редкие фотографии и рисунки — своего рода визуальную летопись жизненного пути самого загадочного и «непрозрачного» классика мировой литературы.

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Николай Мельников

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика