За фасадом строительства советского ВМФ

В результате, согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 февраля 1950 г., после четырёхлетнего пребывания в едином Министерстве Вооружённых сил вновь было образовано самостоятельное Военно-морское министерство. А чуть раньше, 10 января 1950 г., новым министром судостроительной промышленности СССР вместо снятого А.А. Горегляда⁵⁶⁰ был назначен бывший нарком танковой промышленности и транспортного машиностроения В.А. Малышев³⁶¹.

Говорят, что всё в мире развивается по восходящей спирали. И вышеупомянутое письмо адмирала А.Г. Головко — лишнее тому доказательство. Не правда ли, как похожа послевоенная ситуация на флоте с 1920—1930-ми гг.? Отдельные её элементы мы видели и в 1990-х гг.

После войны, по воспоминаниям Н.Г. Кузнецова (мы ещё не раз будем к ним прибегать, поскольку только он из всех руководителей страны и ВМФ СССР того периода оставил, на наш взгляд, наиболее объективный рассказ о происходивших событиях), «над флотом шефствовал Булганин. Флотские вопросы тот не любил. С моряками нетрудно было нарваться на неприятности. Поэтому всё крупное и принципиальное откладываюсь "до лучших времён”. ...Образовался какой-то "центростой”, по выражению самого Сталина, но изменить это положение никто не брался и не мог»⁵⁶²

. А когда Верховный брался за дела флота сам, то это приводило нередко к просчётам.

Именно бывшим «танкистам» А.А. Горегляду и В.А. Малышеву в содружестве с упоминавшимся новоиспечённым министром Вооружённых сил Маршалом Советского Союза Н.А. Булганиным — электротехнику по образованию, в недавнем прошлом чекисту, председателю Моссовета и правления Госбанка, в войну члену Военного совета ряда фронтов, неожиданно получившему 3 ноября 1947 г. высшее полководческое звание, предстояло реализовать на практике первый послевоенный План строительства Большого флота на 1946—1955 гг. Не случайно в итоге тот претерпел серьёзные изменения.

Ещё в конце войны, 15 октября 1944 г., нарком Н.Г. Кузнецов направил И.В. Сталину докладную записку по военному кораблестроению на 1945—1947 гг., предусматривавшую вернуть из ведения Наркомсудпрома в состав ВМФ Научно-исследовательский институт военного кораблестроения, а также разрешить, помимо достройки лёгких крейсеров, строительство подводных лодок и лёгких сил, проектирование больших кораблей. Под влиянием опыта Второй мировой войны на море глава страны разрешил включить в план проектирование линкора, тяжёлого крейсера и даже трёх модификаций авианосцев — на 30, 45 и 60 тыс. т.

Что качается линкоров, то уже в начале 1945 г. комиссия под председательством заместителя начальника ВМА вице-адмирала С.П. Ставицкого выработала предложения по техническому заданию на «средний» линкор водоизмещением 75 тыс. т с главным калибром артиллерии в виде девяти 406-мм орудий. Его постройку предполагалось включить в проект плана послевоенного линейного судостроения⁵⁶³.

В развитие вышеназванных предложений 25 августа 1945 г. Наркоматом ВМФ была разработана десятилетняя Программа Большого флота на 1946—1955 гг. Она предусматривала строительство 9 линкоров водоизмещением по 75 тыс. т, 12 тяжёлых крейсеров по 25 тыс. т, 60 лёгких крейсеров, 9 больших и 6 малых авианосцев, более 500 подводных лодок и т.д.⁵⁶⁴

На третий день после окончания Второй мировой войны, 5 сентября 1945 г., проект 10-летней Программы обсудили на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) с участием И.В. Сталина и представителей Наркоматов судостроительной промышленности и ВМФ СССР.

Н.Г. Кузнецов вспоминал об этом событии так: «Споры в процесс её обсуждения касались авианосцев, на которых я настаивал и которые к постройке не принимались. По крейсерам больших разногласий не было. Что касается подводных лодок, то много говорим об их новых типах, которые нам уже были известны».