За фасадом строительства советского ВМФ

При этом немецкая сторона очень внимательно следила за подобными визитами и делала соответствующие выводы. Так, в конце 1926 г. специализированный журнал «Марине Рундшау» писал: «...Прогресс Красного Флота очень значителен»¹⁰⁷.

В ходе вышеуказанных и других контактов с немецкой стороной обсуждались возможности реконструкции с участием их специалистов Николаевского судостроительного завода, открытия на Чёрном море базы для совместной подготовки экипажей подводных лодок и центра по подготовке лётчиков Морской авиации (по типу уже имевшихся военных объектов на территории СССР: «Томка» — химической школы (газовой войны) (сначала в д. Подосинки, затем — близ г. Вольска), бронетанковой школы в Казани и Лётного учебного центра в Липецке, о чём немного речь пойдёт ниже), о совместном строительстве подлодок, быстроходных катеров, немецком техническом содействии развитию ВМС РККА, участию советских военно-морских специалистов (инженерно-технический и плавсостав) в практической работе германского флота.

Не все оговаривавшиеся пункты сотрудничества были реализованы. Тем не менее кое о чём сторонам договориться удалось. В частности, по Николаевскому судостроительному заводу известно, что немецкие специалисты на нём работали. Так, в 1933 г. по вине двух германских подданных по время пожара на заводе пострадали 3 подводные лодки, находившиеся в постройке со степенями готовности: одна — на 95 %, вторая — на 75 %, а третья — на 15 %. Одну из субмарин (впоследствии — «М-27») 1 февраля 1934 г. пришлось даже закладывать снова. Действия «обезвреженных» немецких инженеров, якобы, возглавлявших целую группу, были расценены советскими властями как «диверсия»

¹⁰⁸.

Кроме того, по воспоминаниям известного конструктора-корабела В.А. Никитина, при консультации специалистов и технической помощи фирмы «Блом и Фосс» из Германии в Ленинграде при Путиловском заводе по немецкому образцу была построена и организована знаменитая Северная верфь Судотреста (до 1925 г. — Путиловская верфь), постройкой кораблей на которой в 1925—1929 гг. руководил Производственный отдел через своих представителей в цехах и на сборке — людей высокой квалификации, именовавшихся мастерами.

«Я был назначен в конструкторское бюро, — рассказывал Владимир Александрович. — ...В организационном отношении бюро состояло из двух самостоятельных конструкторских бюро: Судостроительной технической конторы (СТК) и Машиностроительной технической конторы (МТК) ...

Когда я вошёл в помещение бюро, то сразу заметил, что по всем четырём его углам выстроены стеклянные будки, площадью около 20 кв. метров каждая, в которых размешались руководящие работники бюро.

Как я потом узнал, такое расположение было принято во многих конструкторских бюро Германии. Эти стеклянные будки по существу являлись отдельными комнатами и в то же время позволяли, не выходя в общий зал, все время видеть, что там делается. В некоторых конструкторских бюро Германии пол таких будок был поднят над полом всего бюро на несколько ступенек, что ещё более облегчало наблюдение за порядком в бюро. Этим будкам наши конструкторы дали меткое название “аквариумы”»¹⁰⁹.