За горизонтом

Эндру (взглянув на свои руки). Да не грязные они — в земле только, а она чистая. Не волнуйся, я осторожно. Гляну и все. (Листает страницы.)

Роберт (лукаво). Побереги глаза, Энди!

Эндру. Не бойся, из-за книг не ослепну! (Пробежав глазами несколько строк и сделав гримасу, восклицает пренебрежительно.) Ну и ну! (Взглянув с усмешкой на брата, читает напыщенно, нараспев.) "Я полюбил и ветер, и солнце, и лучезарное море. Но полюбил иначе, чем люблю тебя, о святая, священная ночь!"

(Отдает брату книгу.) На, возьми — сожги ее. По мне лучше какой-нибудь хороший журнал.

Роберт (слегка обижен). Например, "Журнал фермера"?

Эндру. Конечно. Это в колледже тебя пристрастили к такой ерунде. Я, к счастью, колледжей не кончал, а то, вроде тебя, помешался бы. (Смеется, дружески похлопывая Роберта по спине.) Представь, шагал бы за плугом и читал стихи лошадям! Удрали б они от меня, как пить дать!

Роберт (смеясь). А ты представь себе другое — я шагаю за плугом! Это, брат, еще смешней.

Эндру (серьезно). Отец не приучал тебя к земле — знал, что делал! Какой из тебя фермер? И вовсе не из-за твоих болезней. (Заботливо.)

Как ты сейчас-то? Все не удается потолковать с тобой — такая прорва работы. Выглядишь ты вроде неплохо.

Роберт. Я и чувствую себя как никогда.

Эндру. Ну и хорошо! Ты столько переболел за свою жизнь — хватит уж!

Роберт. Такому здоровяку, как ты, не понять, через что я прошел, хотя и сам видел. Помнишь, как я в детстве — день здоров, день болен, вечная слабость… Уроки без конца пропускал — отставал от ровесников… ни в какие игры играть не мог. Не жизнь, а мука! Зато теперь чувствую себя ничего и блаженствую.

Эндру. Все я знал, Роб! (Помолчав.) Жаль только, ты осенью не вернулся в колледж — мечтал ведь об этом. Ты ведь создан для ученья, не то что я.

Роберт. Ты же знаешь, почему я не вернулся, Энди. Отец даже мысли такой не допускал. Он не говорил ни слова, но я-то понимал — ему деньги нужны были для фермы. Ну, ничего. Все равно за тот год в колледже я узнал так много интересного. В ученые я не собираюсь, хоть все свободное время читаю. Мне, Эндру, хочется путешествовать, объездить разные страны, нигде не задерживаться подолгу, не пускать корней!

Эндру. Завтра и отправишься…

Упоминание о путешествии заставляет их приумолкнуть. (Старается говорить безразлично, так, будто его ничто не задело.) Дядя говорит — три года вы будете в плавании.

Роберт. Да, что-то около этого.

Эндру (сокрушаясь). Долго-то как!

Роберт. Если подумать, не так уж долго. «Санда» сначала обогнет мыс Хорн, а через некоторое время бросит якорь у Иокогамы. Для парусного судна — путь немалый. Побываем мы и в других местах. Дядя Дик говорит — в Индии и Австралии, ну а потом в Южной Африке и в Южной Америке. На такое путешествие нужно время.

Эндру. Посмотри все это за меня. А мои путешествия в порт, да, может быть, разок-другой в Нью-Йорк — вот и все, что меня ожидает. (Смотрит направо, на дорогу.)

Вот и отец идет.

Справа доносится стук копыт и голос Джеймса Мэйо, покрикивающего на лошадей. Он появляется, ведя двух лошадей на поводу. Между ним и его старшим сыном очень большое сходство, — вероятно, Эндру в шестьдесят пять лет будет точь-в-точь таким, как его отец. Мэйо и одет почти так же, как Эндру.

Мэйо (увидев сыновей, сидящих на ограде, останавливает лошадей). Сто-о-ой! Вот вы где! Здорово, мальчики! Что вы тут уселись, как куры на насесте?

Роберт (смеется). Да так, рассуждаем о том о сем.

Эндру (хитро подмигнув). Роб хочет приохотить меня к стихам. Ему кажется — я мало образован.

Мэйо (рассмеявшись). Это здорово! Станешь ночами перед стадом стихи распевать да коров убаюкивать! Чем плохо? А у Роба никак новая книжка? Я-то думал — ты все на свете книжки прочел, а вот на тебе — еще одну где-то откопал!

Роберт (улыбнувшись). И еще немало осталось, отец!

Эндру. Он заучивает новые стихи о "широком море". Так, чтобы во всеоружии завтра ступить на борт "Санды".

Мэйо (с легким упреком). Ну, о море еще будет много времени поразмыслить, на этот счет нечего особенно волноваться.