За кулисами тайных событий

Если б подошёл я к пене моря,Так давно знакомой и родной,Море почернело бы от горя,Быстро отступая предо мной.Каждый день мой, как мертвец, спокойный,Все дела чужие, не мои,Лишь томленье вовсе недостойной,Вовсе платонической любви.Пусть приходит смертное томленье,

Мне оно не помешает ждать,Что в моём грядущем воплощеньеСделаюсь я воином опять.

Хорошо понимаю, что маститые, уважаемые литературные критики разнесут в пух и прах мои оценки и суждения по поводу самобытного творчества большого русского поэта.

Но ещё раз подчёркиваю, что это не литературное исследование, а попытка открыть новые неведомые страницы в биографии Гумилёва. Ведь судьбу поэта просто не понять, не испив духовной мысли из родника его творчества. Здесь просто необходимо хотя бы соприкоснуться с музыкой стиха. Впрочем, продолжим наше путешествие в прошлое…

Перед самой войной 1914 года Гумилёв совершает ещё одно путешествие в Абиссинию. Об этом свидетельствуют не только новые стихи, но и путевые очерки, которые публикуются в журнале «Нива».

Уже в конце августа 1914 года Николай Гумилёв уходит добровольцем на фронт. Он попадает во взвод конной разведки, где постоянный риск и опасность, рейды в тылу врага. Об этом остались документальные очерки Гумилёва, который находит время между боями, чтобы писать «Записки кавалериста», которые печатались в 1915–1916 годах в газете «Биржевые ведомости». Остались и поэтические свидетельства переживаний Гумилёва в этот период.

Второй год

И год второй к концу склоняется,Но так же реют знамена,И так же буйно издеваетсяНад нашей мудростью война.Вслед за ее крылатым гением,Всегда играющим вничью,С победной музыкой и пениемВойдут войска в столицу. Чью?

И сосчитают ли потопленныхВо время трудных переправ,Забытых на полях потоптанныхИ громких в летописи слав?Иль зори будущие, ясныеУвидят мир таким: как встарь:Огромные гвоздики красныеИ на гвоздиках спит дикарь;Чудовищ слышны рёвы лирные,

Вдруг хлещут бешено дожди,И всё затягивают жирныеСветло-зелёные хвощи.

По-разному можно оценить эти стихи. Литературные критики посчитали сколько раз, где и когда было опубликовано это стихотворение и что по ряду строф оно совпадает с его же более ранним стихотворением «Двенадцатый год». Всё это может быть и так. Но для меня важна гражданская позиция Гумилёва. Нет, он не стихоплёт, для которого вычурность стиха превыше всего, как это пытаются представить отдельные критики. Да, он аристократ в поэзии и может красиво и вычурно писать. Но это лишь форма стиха. Душа и чувства Гумилёва реально проступают в заключительном четверостишии этого стихотворения:

Не всё ль равно, пусть время катится,Мы поняли тебя, земля:Ты только хмурая привратницаУ входа в божии поля.

И здесь Н.Гумилёв предстает не только как поэт, философ, способный в сжатой форме охватить трагедию европейских народов втянутых в кровавую бойню, но и стать невольным провидцем грядущих событий…

Но Гумилёв не только красиво писал, но храбро воевал. В самом конце 1914 года он получает Георгиевский крест IV степени и звание ефрейтор за смелость и мужество проявленное в разведке. В 1915 году за отличие в боях его награждают Георгиевским крестом III степени, и он становится унтер-офицером. К слову сказать, продвижение по службе у Гумилёва идет весьма сложно: за три фронтовых года он дослужился до прапорщика, хотя был отчаянным и смелым младшим командиром. Но большое начальство никогда не любит смелых и умных подчиненных, да еще пишущих стихи. А Гумилёв и на фронте активно пишет. В 1916 году друзья помогают ему издать новую книгу «Колчан».