Это верно. Азамат такого насмотрелся.
– Все почему? Потому, что думают люди, как животные. Вот тебе и клетки в башке. Работала задком с передком, так теперь под старость тебе разве что доверят за свиньями выносить, не больше. Ей-то, вот как на духу, с детишками нравилось ковыряться. Только жить сладко да гладко нравилось больше. И ее клетку так просто не раскокаешь, не даст сама. Или не давала? Не знаю, давно не видел.
– Анархия-то при чем?
– При том, братишка, что мне вот все равно, кто она была. Окажись сейчас там, да скажи мне эта милка: «Возьми меня с собой, друг сердешный Костыль», – взял бы. И судьбу устроил, где подальше, чтоб не попрекнул никто случайно. Только ведь ни фига, не попросила бы такого. Ее тюрьма – у нее же в голове. Добротная такая тюрьма. Тепло, местами светло, и мухи не кусают.
– То есть ты щас пытаешься под свое желание колобродить подводить базу? Что-то не выходит, неубедительно звучит.
– Да? Хм, щас попробую иначе.
Он, наверное, попробовал. Только Азамат, клевавший носом минут пять, не услышал. Пристегнулся имевшимся ремнем – и все, пропал. Усталость, чего уж…