За последним порогом. Холмы Рима

– В таком случае мы пришли к согласию и можем считать инцидент полностью исчерпанным.

Далее последовали улыбки и взаимные комплименты, затем подписание дополнительного протокола об замене санкций на обычный, хотя и значительный, денежный штраф, затем снова улыбки и ещё более цветистые комплименты, и наконец дорогой друг Курт нашёл в себе силы покинуть меня вместе со всеми арестованными, которые за время сидения взаперти совсем уже было отчаялись.

Судя по нашей с Куртом беседе, Ренские оказали какое-то влияние на решение князя отступить. Похоже, Стефа решила сразу расплатиться с долгом. Это радует: и помощь была очень к месту, и обмен услугами – это хорошее начало для восстановления отношений. С Ольгой, конечно, отношений никаких не будет, но Мать рода – это ещё не весь род, и ей в любом случае приходится учитывать мнение родовичей. Тем более после такого фиаско власть Ольги наверняка немного пошатнулась.

Разговора про Драгану я совершенно не понял. По всей видимости, она тоже сыграла здесь какую-то роль, но какую? Возможно, мама что-то сможет подсказать.

Заступничества Ренских и Круга могло хватить на то, чтобы князь отказался от планов на «Артефакту», но его согласие на изменение договора объяснить сложно. Не думаю, что Ренские и Круг выставляли князю ультиматумы, скорее всего, они просто выразили заинтересованность, а этого недостаточно для настолько полного отступления. Здесь явно сыграл свою роль какой-то неизвестный мне фактор. Хомские? Очень сомнительно. Жаль, что у князя не спросить.

Что же касается перехода «Артефакты», то его можно считать практически состоявшимся – Штемель выглядит вполне компетентным управляющим. Осталось подготовить свою охрану – охрана Ренских завод покинула сразу же, а шесть с половиной сотен в месяц, которые стоит мне вольный отряд – сумма совершенно чрезмерная. Да и вообще охрана должна быть своей – надо только подобрать хорошего начальника и пару-тройку опытных унтеров, а с рядовыми проблем не будет, выбор большой.

В целом итог этой истории выходит для меня строго положительным. С одной стороны, у меня нет лишнего времени, которое я мог бы уделять производству. С другой стороны, это небольшое стабильное предприятие, которое уже полторы сотни лет функционирует как часы; достаточно небольшого пригляда, чтобы управляющий не чувствовал себя слишком самостоятельным. Учиться мне ещё восемь лет, считая Академиум, но завод будет работать, давая, по моим предварительным прикидкам, чистой прибыли в районе пятнадцати тысяч гривен каждый месяц. Откладывая их на счёт, получим сто восемьдесят тысяч в год, почти полтора миллиона за восемь лет – огромная сумма, с которой уже можно будет затевать серьёзные дела. Огромная она, правда, для маленькой дворянской семьи – для большой фамилии это не так уж много, а для князя вообще мелочь, ну так ведь я и не князь.

* * *

Постучал в кабинет матери, я приоткрыл дверь:

– Мама, к тебе можно?

– Заходи, Кени, я не занята. Что ты хотел?

– Хочу посоветоваться с тобой насчёт нашего посыльного Зайки.

– Вот как? – мама выглядела заинтригованной. – И чем она тебя заинтересовала?

– Четырнадцатилетняя девочка, читающая монографию по экономике – это для тебя не выглядит необычным?

– Это, конечно, необычно, – согласилась мама. – И как ты хочешь её использовать?

– Пока ещё не определился, но подумываю о том, чтобы взять её в стольники.

– Вот так вот сразу в стольники? – мама выглядела шокированной. – Кени, это очень серьёзное решение, случайных людей не берут в стольники, это нужно заслужить. Это же, по сути, член семьи.

– Я это знаю, мама, – согласился я, – но есть причины её взять. Вот смотри: если действительно окажется, что это финансовый гений, то она нам жизненно необходима. С приобретением «Артефакты» наши финансы сильно усложнились, но ни ты, ни я в этом ничего не понимаем. Нам остро необходим хороший тиун[15], и как можно скорее. Ей нужно дать образование, но так просто мы в её судьбе участвовать не можем. Она несовершеннолетняя бездарная и поэтому до семнадцати лет будет недееспособной. Она полностью зависит от своего опекуна, кем бы он ни был. Мы можем забрать её, только приняв в стольники.

[15 – Тиун – доверенный слуга семьи, управляющий финансами и/или имуществом.]

– Допустим, – кивнула мама, – но это если она и в самом деле гений. А если ты ошибаешься?

– Если я ошибаюсь, мы теряем небольшую сумму, потраченную на её образование, и приобретаем просто слугу. Мне кажется, мы даже так найдём, как её использовать. Образованному и преданному человеку обязательно найдётся какое-нибудь применение.

– Всё же это как-то неправильно... – мама колебалась.

– Нам так или иначе нужны люди. Мы не старая фамилия, у которых хватает слуг, и которые могут себе позволить очень придирчиво отбирать новых. Нам придётся снизить требования, даже с риском ошибиться. Но ты знаешь, у меня есть ясное предчувствие, что в данном случае ошибки не будет.

– Наверное, ты прав, – вздохнула мама, – делай как знаешь, в конце концов ты глава семьи.

– Я вообще-то ещё несовершеннолетний, а ты мой опекун.