За последним порогом. Холмы Рима

– Например, Тирины. Ты заметил, что Алина позволяет ему разговаривать с собой, как с подружкой? Совершенно очевидно, что у них союз. Думаешь, Алина не воспользуется возможностью безнаказанно нас пощипать? А эта крокодилица Стефа Ренская, которая его обнимала у всех на глазах? Чтобы ни у кого уже не осталось сомнений, кто у неё любимый внук. Что бы там ни было у них с Ольгой, Ренские их родственники, и они тоже не упустят случая оторвать от нас какой-нибудь кусочек. Отец, мы проиграем.

– Сын, ты слишком драматизируешь.

– Вот мне, кстати, тоже интересно – а что за размолвка случилось у вас с Данятой, что ты даже мёртвому мстишь?

– Это тебя не касается!

– Это что-то, связанное с матерью?

– Молчать! Я запрещаю тебе лезть в это дело!

– Когда Ольга выгнала Милославу, и она пришла к нам, ты не пустил её на порог. Сейчас она лучшая целительница княжества. Кеннер строит для неё лечебницу, и мои люди оценивают, что она будет давать семье Арди как минимум тысяч пятнадцать в месяц. А ведь Милослава могла бы быть Хомской, да и сам Кеннер тоже. А сейчас ты собираешься втянуть нас в войну, в которой мы не получим ничего, даже если каким-то чудом победим. Отец, если ты попытаешься опять напасть на Арди, я соберу совет фамилии, и ты будешь объяснять всем родственникам, ради чего ты хочешь заставить нас воевать. Ты точно этого хочешь?

– Не смей мне угрожать! – рявкнул Путята.

– Я тебе не угрожаю. Но если ты попытаешься втянуть нас в войну, я тебя остановлю.

– Чего ты добиваешься от меня?

– Я бы вообще предпочёл с ними помириться – по-моему, глупо отталкивать родственников только потому, что тридцать лет назад ты что-то не поделил с покойным братом. Ну ладно, если уж для тебя это так невыносимо – не мирись. Но никакой войны и больше никаких нападений.

Путята молча смотрел в сторону.

– Мы договорились? – настаивал Беримир.

– Договорились, договорились. – с раздражением ответил Путята.

* * *

Путята Хомский любил малую читальню. Стены, обитые тёмно-зелёным шёлком, мягкие кресла и неяркий свет лампы создавали уютную атмосферу, в которой тревоги и неурядицы внешнего мира отходили куда-то на задний план. Здесь обычно проводила вечера покойная матушка, и маленький Путята частенько сидел с ней, делая свои уроки, и спасаясь от приставаний докучливого и наглого младшего братца-погодка. Он чувствовал себя комфортно среди плотно заполненных книжных шкафов, и его до сих пор, как и в детстве, очаровывал огромный глобус с большим белым пятном Винланда[39], который, по свидетельствам редких путешественников, был до краёв полон самыми невероятными чудесами. В малую читальню никогда не допускались посторонние; исключение Путята делал лишь для своего старого друга Ивана Родина.

[39 - Винландом викинги назвали Америку.]

– То ли я совсем старый стал, то ли молодёжь совсем наглая пошла. – грустно сказал Путята, пригубив немного яблочного бренди.

– Что это на тебя нашло? – удивлённо посмотрел на него Родин.

– С Беримиром поругался. Представляешь, он мне угрожал советом фамилии, если я что-то затею против Арди.

– А ты воевать, что ли, собрался? – ещё больше удивился Родин

– Нет, конечно, – махнул рукой Путята, – меня бы и родичи не поняли. Да и нечего с него взять по сути.

– Да и мальчик-то до чего шустреньким вырос, – усмехнулся Иван, – и крови совсем не пугается. Прямо весь в Даняту покойничка. Да и ты такой же, все вы Хомские похожи.

– Ты чушь-то не неси. – поморщился Путята.

Родин опять усмехнулся, но промолчал. Некоторое время они молчали, думая в тишине о своём и прихлёбывая двадцатилетний бренди, которым славилась семья Хомских.

– Спустишь ему с рук? – наконец спросил Хомский.

– Посмотрим. – пожал плечами Родин. – Я к нему своего человечка давно засунул, может расскажет чего-нибудь интересного. Если случай подвернётся, проучу немного малыша.

– А сейчас он что рассказывает? – полюбопытствовал Путята.

– А сейчас он сидит тихо, как мышка в норке, и трясётся. – засмеялся Иван. – Они там заподозрили, что кто-то на сторону поёт, и потихоньку людей проверяют. На него вряд ли выйдут, ничего у них определённого нет. Но он отказался даже встречаться с моими пока всё не успокоится.

– Ну если что интересное наметится, ты мне дай знать. Может, и я поучаствую. Я Беримиру обещал только, что воевать не буду, а просто по-родственному почему бы и не поучить.

Разговор опять затих, и два старика погрузились в свои мысли, изредка прихлёбывая из круглых бокалов.

Глава 19

Сегодня мы выпили свои микстуры последний раз. Двенадцатилетний марафон закончился, и мама устроила по этому поводу семейный праздник.

– Если уж нам этот курс надоел до смерти, могу себе представить, как от него устала ты. – заметил я маме.

– Не то слово, – покачала головой она, – не могу поверить, что это наконец закончилось. Мой учитель отговаривал меня начинать этот курс, говорил, что я его и до середины не доведу. Хорошо, что я его не послушала. Но было трудно, что и говорить.

– И во сколько он нам обошёлся? – поинтересовался я.

– От шестидесяти до ста гривен каждый месяц. И так двенадцать лет.