За последним порогом. Холмы Рима

«Кени... Кени... очнись... пожалуйста...», – я услышал голос как бы издалека, а вслед за ним пришло понимание, что бой продолжается, и этот шум, который физически причиняет мне боль, это выстрелы. Я с трудом открыл глаза; меня сильно тошнило, всё вокруг расплывалось, к тому же правым глазом я почти не видел, потому что он был залит кровью. Я полулежал, прислонённый к камню, но мне казалось, что я сижу на качающейся палубе. Передо мной слегка расплывалось чумазое Ленкино лицо с дорожками слёз на щеках. «Я в порядке», – просипел я, пытаясь без особого успеха успокоить Ленку.

И как раз в этот момент к нам подбежала мама. Она увидела, как я лежу с залитым кровью лицом, и глаза у неё сделались совершенно безумными. У меня опять появилось сосущее чувство в животе, которым у меня обычно отзывалось возмущение Силы, но на этот раз оно было настолько сильным, что начало переходить в боль. Мама подняла глаза на поле с наступающими; волосы у неё казалось, шевелились сами по себе, а её силуэт выглядел странно нечётким. Она раздражённо отмахнулась рукой, и летящий прямо на нас валун отлетел куда-то вверх и вбок, резко изменив траекторию. Концентрация Силы всё увеличивалась. Звуки выстрелов стали еле слышны, а реальность стала плоской и пошла волнами; казалось, что она стала чем-то вроде ветхой занавески, которая вот-вот порвётся и откроет что-то жуткое, чего человеку видеть ни в коем случае не стоит. Я чувствовал, что я кричу, но не слышал своего голоса. Внезапно беззвучно лопнула струна, отозвавшись острой болью в голове, и мир неохотно вернулся к обычному объёму. Никто больше не стрелял; перед нашей долиной расстилалось металлическое поле, на котором стояли металлические статуи.

«Мама, успокойся, я в порядке!» – я внезапно услышал себя и понял, что я всё это время выкрикивал эту фразу. Она наконец услышала меня и пришла в себя. Встав на колени передо мной, мама взяла мою голову в ладони; я почувствовал, как тошнота отступает, и мне действительно становится лучше.

– Ты почему не поставил защиту? – сердито спросила мама.

– Защита была, – ответил я, – без неё мне бы просто оторвало голову.

– А почему без каски?

– Не знаю. Её, похоже, сорвало ударом.

Я кое-как с помощью Ленки вскарабкался на ноги и огляделся вокруг. Рядом с нами стоял командир, который странно на нас смотрел. Данила с несколькими бойцами стояли в стороне и ошеломлённо разглядывали металлическое поле.

– Что это было? – спросил командир не своим голосом.

– Я просто... очень сильно испугалась. – неуверенно ответила мама, тоже с изумлением глядя на поле. – Я всего лишь хотела их остановить.

– Я запомню, что тебя нельзя пугать. – потрясённо сказал командир.

Ага, я тоже запомню. Я, конечно, не такой уж знаток возможностей старших рангов, но по-моему, это даже близко не девятый ранг.

Тут командиру пришёл в голову новый вопрос:

– «Мама»? Что это значит?

Я понял, что пора брать инициативу в свои руки:

– Давайте выясним всё потом. Сейчас надо позаботиться о раненых.

Упоминание о раненых заставило всех прийти в себя.

– Всех раненых срочно в госпитальную палатку. – громко распорядилась мама. – Убитых в первую очередь: пока душа не отлетела, можно попробовать их воскресить.

Командир рявкнул:

– Все слышали? Шевелитесь!

Народ наконец начал понемногу возвращаться к жизни и зашевелился – сначала бестолково, но уже через несколько минут все забегали, перетаскивая раненых, и доставая из-под камней заваленных. Бой закончился.

* * *

– Иван, так что ты почувствовал? – приставали бойцы к командиру миномётного расчёта, который оказался в числе убитых.

– Вообще ничего не почувствовал. – устало отвечал Иван, которого вконец замучили любопытные. – Был в бою, а в следующий момент открываю глаза в госпитальной палатке. Отвяжетесь вы от меня наконец или нет?

Любопытные в конце концов переключились на Филипа – другого воскресшего, который полностью оправдал ожидания. Филипа встречали ангелы и провожали к престолам богов. Боги соблазняли его стать верховным ангелом и вместе с ними править Вселенной, но Филип всё же решил вернуться к своим боевым товарищам, которые без него могли пропасть в этом жестоком мире. Это был, так сказать, синопсис[46] повествования; в оригинале рассказ был расцвечен немыслимым количеством деталей, которые я даже не стал трудиться запоминать. Никто, разумеется, в эту историю не поверил, но слушали её в разных вариациях по нескольку раз с огромным удовольствием. Солдатская байка без вранья что вобла без пива, и с каждым новым пересказом боги становились всё величественнее, ангелы всё прекраснее, а посулы всё заманчивее. Ну а к Филипу прочно приклеилась кличка «Ангел».

[46 – Краткое содержание литературного произведения.]