За пределами лун

Тем не менее, нападение уже казалась Телдину отдаленным, но прошлым. Поминовения усопших, ремонта и постоянного страха перед новыми минотаврами было достаточно, чтобы занять его разум. И все же, несмотря на нехватку матросов, Квелана больше не посылала его на мачты. Она утверждала, что его рана снова откроется с такой тяжелой работой. Задания, которые она ему давала, были легкими. Телдин полагал, что ее внезапная заботливость не имеет ничего общего с его раной, но он определенно не собирался сейчас жаловаться на ее отношение.

С самого начала битвы настроение эльфийской девушки менялось с внезапностью ветра, дующего с носа корабля — это выражение Телдин усвоил с тех пор, как поднялся на борт. Квелана теперь даже обращалась к человеку по имени, больше не используя уничижительное «человек», или даже пренебрежительное «Голое Дерево» каждый раз, когда она говорила. Когда их взгляды встречались, эльфийская девушка не сверкала глазами и не отводила их. Без ее тлеющей ненависти жесткие черты лица Квеланы смягчились, и Телдин нашел ее еще более соблазнительной, чем прежде. Фермер сомневался, что эльфийка оставила свою общую неприязнь к людям, но, по крайней мере, в его случае она, казалось, сделала исключение.

Телдин мог только предполагать, что ее чувства совпадают с его собственными. А они были смущающими и немного тревожащими. Он не знал, как себя чувствовать. Перед битвой Телдин все еще был уязвлен предательством Вандурма и не смел доверять эльфам больше, чем они доверяли ему. Возможность того, что они могут предать его, всегда была с ним. Теперь он уже не был так уверен. Они сражались вместе, и это давало ему такую связь, какой он никогда не испытывал с Вандурмом или другими людьми. Эльфы, по крайней мере, эльфы «Серебряной Струи», казалось, заслуживали его доверия.

Чувства Телдина к Квелане были особенно тревожными. Ее переход от враждебности к теплоте был слишком резким для него. Это было слишком легкомысленно по его меркам. Он не мог решить, было ли это потому, что она была женщиной или потому, что она была эльфом. Как бы то ни было, ее настроение оставляло его довольным, но смущенным.

Телдин сидел в задумчивости, глядя на медленно проплывающие мимо скалистые коричневые горы острова Санкрист, пока Квелана, неуклюжая и застенчивая, не подошла и не встала рядом с ним. Ее кортик постукивал по голенищу сапога, поскрипывая в такт океанским волнам. — Капитан сказал, что завтра вас высадят на берег в Таланской бухте. Это самое близкое расстояние, на которое мы можем подойти к Маунт Невемайнд. Сегодня вечером, во время вечернего прилива, будет подан ужин в капитанской каюте, — сказала она грубым, безжалостным тоном, хотя в ее голосе не было и следа гнева.

Телдин, дремлющий на полуденном солнце, лениво повернул свою голову. — Я, что, приглашен? — спросил он, ошеломленный ее манерами, хотя, по правде говоря, почувствовал трепет от этого вызова. Бледные щеки Квеланы чуть порозовели, так, что казались не более чем окраской дикой розы. Она с болью осознала свой дерзкий тон.

— Мне очень жаль, Телдин Мур, — извинилась она. — Жизнь на море сделала меня непрактичной в таких вещах. Грубоватая эльфийская девушка взяла себя в руки и снова принялась изображать чрезмерную скромность, опустив миндалевидные глаза и скромно сложив руки перед собой. В блузе и крепких брюках, даже с мечом на бедре, она была ребенком, ожидающим выговора, а не уверенным в себе офицером корабля. Квелана глубоко вздохнула и снова заговорила почти шепотом: — Капитан… мой отец… и я просим вас и вашего большого друга отобедать с нами сегодня вечером в честь нашего путешествия и скорби, которую мы испытаем, прощаясь с вами. Она посмотрела на него с приятным самодовольным блеском в глазах. — Так было лучше?

— Очень хорошо сказано, — похвалил ее Телдин, сам несколько смутившись. — Мы с Гомджей будем рады присутствовать. Фермер отвесил такой же неизысканный поклон, как когда-то, когда он ухаживал за девушками на светских танцах у себя дома. — Это большая честь для Гомджи и для меня… эх… Его собственное отсутствие лоска внезапно проявилось, как он тотчас понял.

Квелана одарила его улыбкой, едва заметной на ее губах. — Я скажу отцу, что вы приняли приглашение, — вмешалась она, спасая его от дальнейшего унижения. Немного ее прежнего огня вернулось; твердый и понимающий блеск в ее глазах заставил замолчать все, что Телдин хотел сказать. С этими словами эльфийская девушка повернулась и почти ушла, но не совсем быстро.

Телдин медленно выпрямился, когда смотрел ей вслед. — Ну, я бы сказал, она была не совсем в своей тарелке, — заметил фермер, ни к кому не обращаясь и почесывая бороду. Покачав головой, он неторопливо направился к носу и обнаружил, что гифф блаженно развалился на палубе. — Вставай, Гомджа, — окликнул его Телдин, тыча носком ботинка в сонную глыбу, — нам надо умыться и переодеться в самое лучшее!