За пределами лун

— И, прежде всего, я не знаю, почему вы выбрали мой корабль, но за это я благодарен судьбе. Старый эльф сделал паузу, чтобы глубоко вздохнуть. Когда Люциар стоял перед окнами полуюта, он всплеснул руками. — Когда вы в первый раз попросили меня взять вас, я сказал, что вы ничего не можете мне предложить. Я ошибся, Телдин Мур. Ты спас самое дорогое для меня, и нет такого сокровища, которое могло бы выразить мою благодарность. Люциар остановился, его голос дрожал от волнения. — А ты, наш гигантский друг, — наконец, продолжил капитан, — геройски сражался за мой корабль, который мне почти так же дорог. Расправив плечи, и вновь обретя твердость, капитан пересек каюту и подошел к висевшему на крючках оружию. Люциар взял копье с тонким древком и острый, как бритва, меч, затем изучил каждое оружие с любовным уважением к мастерству искусной работы.

— Эти вещи принадлежали Дому Олонаэс на протяжении многих веков, — тихо сказал капитан, глядя на своих гостей. — Говорят, что они были выкованы гномами в эпоху могущества и заколдованы моими предками. Они называются «Эвершарп», то есть «вечно острый» и «Блеск», — сказал он, протягивая копье. Старый эльф остановился и позволил вечернему свету играть на наполовину обнаженном клинке меча. Металл не просто отражал солнечный свет, он излучал ослепительный спектр цветов. Не меньшее сияние исходило и от наконечника копья. Телдин прищурился, пораженный великолепием оружия.

— Возьмите их. Каждое оружие дается в соответствии с вашими навыками, — резко сказал Люциар, вложив копье в руки Телдина и меч в руки Гомджи. — Примите эти дары в знак дружбы между моей семьей и вами.

Сжимая копье, Телдин был ошеломлен. Это был бесценный дар, определенно больший, чем он заслуживал. Фермер поднялся с табурета и неуклюже поклонился эльфу. — Я спрятался на борту вашего корабля, сэр, — запротестовал Телдин. — Это не делает меня достойным такого подарка. Он протянул копье, возвращая его Люциару.

— Ты возьмешь его, — твердо сказал старый эльф, глядя в глаза человека. — Я думаю, что тени смерти витают рядом с тобой, Телдин из Каламана, и я боюсь, что ты будешь нуждаться в этом оружии больше, чем я. Властный взгляд Люциара убедил Телдина, что капитан не смягчится.

Гомджа тоже встал, насколько это было возможно в тесноте, и отвесил жесткий гиффовский поклон, что означало, что он согнулся больше в шее, чем в своей большой груди. — Благодарю вас, сэр, — пророкотал он. — Вы порадовали сердце гиффа. Широко улыбнувшись, он засунул эльфийский меч за пояс.

— Это меньшее, чем вы оба заслуживаете, — заверил их Люциар, возвращаясь на свое место. — С этим оружием каждый из вас желанный гость в залах Олонаэс Сильвамории. Теперь, у меня есть прекрасное старое вино, которым я тоже собираюсь поделиться. Квелана, я сейчас принесу стаканы. Капитан вышел из каюты, нарочно оставив дочь развлекать гостей. Хотя Люциар отсутствовал всего лишь мгновение, этого было достаточно, чтобы неловкая тишина заполнила комнату. Телдин посмотрел на Квелану, но она, казалось, избегала его взгляда. Фермер снова почувствовал боль в сердце, о которой говорил его дед, но ничего не сказал.

Чары разрушил Гомджа, спросив Квелану об истории его меча. Эльфийке понравился этот вопрос, и когда Люциар вернулся, дочь и гифф были заняты серьезным разговором. Бутылка была откупорена, бокалы наполнены, и были провозглашены и повторены тосты, пока постепенно атмосфера не расслабилась. Согретый вином и ночным воздухом, Люциар рассказывал истории своей юности и то немногое, что он знал о гномах. Телдин немного рассказал о войне, но в основном слушал и наблюдал, как и Гомджа, хотя каждые несколько мгновений гифф наполовину обнажал свой новый меч и восхищался клинком. Несмотря на то, что она уже слышала эти истории раньше, Квелана внимательно слушала, как они рассказывались снова.

Наконец, старый эльф поставил пустой стакан на стол. Снаружи было темно, и в окна лился звездный свет. — Клянусь деревьями леса, вы, может быть, и молоды, но для такого старого, как я, уже поздно. Ступайте на палубу и оставьте мою душную каюту, чтобы я мог поспать. Дочь моя, увидимся утром. Люциар махнул рукой, всем троим — Телдину Гомдже и Квелане — в сторону двери. Квелана слабо запротестовала, хотя Телдин подозревал, что ее попытки отговорить отца были скорее из вежливости. Как только она смягчилась, фермер, почувствовав действие вина, поднялся и проводил дочь Люциара на палубу.