За Синь-хребтом, в медвежьем царстве, или Приключения Петьки Луковкина в Уссурийской тайге

— Олени! — объявил он. — Целое стало было. И совсем недавно.

Все сгрудились у берега, присели на корточки. Завязался спор, сколько было зверей, откуда они пришли, худо убежали. Лян в перебранке не участвовал. Внимательно осмотрев отпечатки копыт, он прошелся по следам вдоль ручья, а потом поддернул голенища сапог и побрел на другую сторону. Озадаченные старшеклассники примолкли и стали следить за мальчишкой.

Выбравшись на сухое, Лян минут пять ходил по молодому дубнячку, приседал, ковырял землю. Потом вернулся к ручью и сел на камень.

— Что, охотник, проверил? — ухмыляясь, обратился к нему восьмиклассник. — Я наврал, да? Не олени проходили, а тигры?

Лян, сохраняя серьезность, дернул плечом:

— Нет. Олени. — Потом уточнил: — Которые хрюкают, землю носом роют.

Не ожидавшие розыгрыша старшеклассники переглянулись и разразились неудержимым хохотом.

— Хрюкают! Ой, держите меня!.. Роют носом землю! Уморил!

Опростоволосившийся восьмиклассник побагровел, подступил к маленькому охотнику.

— Эй ты! Ври, при, да не завирайся. Я, по-твоему, дурак, да? Не разбираюсь, где свинья, а где олень?

— Зачем? Разбираешься, — вежливо улыбнулся Лян. — Когда лежит чашке, хорошо разбираешься.

Он измерил расстояние между следами и терпеливо объяснил, чем отличаются отпечатки оленьих копыт от кабаньих. Но парень упирался и продолжал твердить свое.

— Ладно, — сказал тогда Лян. — Давай позовем свидетелей.

— Каких это свидетелей?

— А таких. Которые живут тайге.

— Четвероногих, что ли?

— Четвероногих, двуногих — все равно.

Никакой таежный обитатель рассказать о том, кто был на берегу, конечно, не мог. Спорщик это понимал и потому согласился — надеялся, наверно, что так удобнее будет выпутаться из неловкого положения.

— Ну давай, давай! Посмотрим.

По знаку Ляна парни пошли за ним. Когда оказались метрах в ста от речки, маленький удэге рассадил спутников под деревьями, предупредил, чтобы никто не шевелился, а сам сломил прутик, очистил его от листьев и, выйдя вперед, прижался к стволу старой пихты. С минуту кругом стояла тишина. Только вдали негромко стучал дятел да слышалось какое-то цоканье. Выждав, Лян поднял руку и с силой махнул прутиком. Раздался звук, похожий не то на шорох, не то на хорканье. Секунд через пять он повторился, потом раздался в третий и в четвертый раз. Лян взмахивал палочкой и тут же, замирая, прислушивался.

Петька начал уставать и хотел уже встать, как вдруг с одной из лип что-то посыпалось. У вершины дерева вырисовался пушистый хвост, острые, с кисточками, ушки, блеснули бусинки глаз. Белка!

Зверушка, прячась за стволом, ловко перепрыгивала с ветки на ветку и, вертя головой, старалась рассмотреть, кто сидит и хоркает на земле. Точно такая же белка показалась на соседнем кедре.

«И надо же! — подумал Петька. — Сейчас подерутся!»

Увидев друг друга, белки заволновались, зацокали. Первая перепрыгнула уже на соседнее дерево. Но Лян взмахнул прутиком, и задиры, как по команде, разбежались. Хорканье палочки занимало их больше, чем возможность подраться.

С сучка на сучок, с ветки на ветку зверушки спускались все ниже и ниже. Но вот и конец кроны. Ниже — только голый ствол дерева. Озадаченные белки, не понимая, кто же их звал, затанцевали на месте. А Лян обернулся к старшекласснику, показал на зверьков и крикнул:

— Вот! Спроси их. Они видели, кто приходил речке. Если хочешь, спорь три дня.

А вечером на поляне то и дело слышалось:

— Гришк! А Гришк! Хрю-хрю? — И шутники приставляли ко лбу растопыренные пальцы — показывали, какие у свиньи рога…

Другие пионеры не спорили с Ляном. Завоевать уважение старших им было труднее. Но, несмотря на это, они его все-таки завоевали. Юрка, например, уже давно удивлял старшеклассников своей коллекцией насекомых. А после того как Маргарита Ивановна сказала при всех, что она обязательно отметит его благодарностью в своей книге за сбор и препарирование вредителей элеутерококка, парни вообще перестали смеяться над очкариком.

К Алешке старшеклассники относились уважительно потому, что он был звеньевым и лучше всех крутил на турнике «солнце».

А Петька, сам того не ожидая, удивил задавак знанием авиационной и автомобильной техники.

Первый раз свою осведомленность он показал, когда зашла речь о военных и гражданских самолетах. Старшеклассники никак не могли решить, какой самолет больше — ИЛ-62 или ТУ-104. Потом поспорили об американской машине В-52. Одни говорили, что это бомбардировщик, а другие — что истребитель. Петька припомнил рассказы соседа, бывшего летчика, и выложил данные как на ладошке — и про свои машины, и про американские.

А на другой день так же нечаянно Пашка Вобликов начал вспоминать со сверстниками, на каком горючем работают разные автомобили. Зимой парни ходили в автокружок. Но тут все перепутали. Петька не утерпел и тут же назвал машины, которым требуется солярка, перечислил работающие на чистом бензине, вспомнил даже о тех, которым требуется мазут.

— Врешь! — глянул с недоверием на него Пашка. — Откуда знаешь?