За стенкой. История Конарда Леграна

Волк всегда был нарисован штрихами. Так Конард, вероятно, пытался изобразить его шерсть, у него были когти, нередко – оскал и красные глаза. От рисунка к рисунку у волка менялись лишь две эмоции – безразличие и гнев. Обычно животное было злым лишь на первой зарисовке, а потом становилось всё спокойнее и спокойнее. Перед волком всегда неподалёку стояла миска с чем-то розовым, иногда таким же алым, как и его глаза. На отдельных рисунках была дата, скорее всего, чтобы сохранить хронологию.

Медведь же всегда изображался карикатурно. Такие рисунки Отис видел в музее истории, что-то подобное было у пещерных людей. Вокруг животного всегда валялось много еды, костей, он ни разу не появился без какой-то кружки или черепа, Отис никак не мог разобрать. Его рот был открыт, а рядом на каждом втором рисунке лежали счёты. Между существами сохранялось одно и то же расстояние. Отис даже брал линейку – ровно четыре сантиметра. Он надеялся понять Конарда, но с каждой страницей появлялось всё больше вопросов.

– Пошли, а то мадам Ревиаль чувствует себя как третье колесо в велосипеде в компании молчаливого Госса и блеклого Отиса. Не знаю, что хуже: женщина, которая вынуждена мантрами начитывать указания психиатра в своей голове, либо Отис, сидящий в обнимку с портфелем, – она фыркнула и, взяв часть закусок, пошла в комнату.

– Ты ещё меня не видела, когда я буду пытаться не ляпнуть что-то глупое. Боже, лучше бы она молчала про всё. Джеймс, говорили тебе не соваться, не лезть не в своё дело. Когда же ты научишься, а? – парень забурчал себе под нос и, схватив оставшиеся тарелки, направился в комнату.

А там ничего не изменилось: всё так же сидящий на кресле Отис с бокалом недопитого шампанского и поглаживающий рукой свой рюкзак, излишне оптимистичная мадам Ревиаль, которая встретила их улыбкой, и молчащий Госс. Они поставили еду на стол и сели на диван. Оливия широко улыбалась. Она пообещала себе убить Конарда. Девушке хотелось верить в парней, поддержать их, но сейчас Оливия точила метафоричные ножи. Вот какого чёрта Легран дёрнуло сейчас отдать скетчбук? Завтра у них начинаются выходные, сидел бы Ревиаль хоть до посинения и пялился в эти каракули. А теперь посмотрите на восковую фигуру, именуемую ранее как Отис Ревиаль.

– Отис, дорогой, если ты сейчас не выйдешь из своего транса, я позвоню отцу, и он очень серьёзно с тобой поговорит, – она задумалась. – Или со мной, потому что я выкину твой рюкзак в окно, – парень поднял на неё взгляд при упоминании портфеля. – Давай, поговори с нами. В конце концов, ты тут социальное ядро. Как твой день?

– Оливия, ты провела здесь весь день.

– Лучше бы рассказал маме, как пошёл под крыло к одному из самых влиятельных и знаменитых профессоров университета, – мадам Ревиаль повернула голову от девушки к сыну. Отис резко покраснел, потому что напрочь забыл поделиться таким важным событием. – Что профессор Малькольм ждал только тебя одного.

– Джеймс, я тебя убью. Кто так делает, а? – друг, который набивал рот сладостями, стыдливо пожал плечами и продолжил есть конфеты. Отису было неловко хвастаться даже перед близкими друзьями и мамой. Он забыл, каково это. – Да. Он помог поступить и получить стипендию. Ему понравилась моя вступительная работа, и он хотел видеть меня у себя в команде. Теперь, эм, увидит.

– Это так замечательно! Я очень горжусь тобой, Отис. Ты смог сам по-настоящему всего добиться. Нужно будет постараться на экзаменах, – Отис отпил своё уже тёплое шампанское и пискнул. Он ни о чём не мог думать, кроме рисунков Конарда.

– Конечно, мам.

– Как твоя нога, Оливия? Где ты так её повредила? Бегать сможешь? – Ревиаль прищурил глаза и постарался уколоть девушку за излишнюю дотошность. Будто она совсем не знает, по какой причине Отис уставился в одну точку. Она обворожительно улыбнулась, и парень пожалел о своём вопросе. Черти затанцевали вокруг костра в её глазах.

– Да, к тренировкам в январе я буду как новенькая, – она отпила шампанское. – Мой отец учит сдерживать свой гнев, эмоции, но, когда я смотрю на вселенскую тупость изо дня в день, меня начинает накрывать. Ярость вспыхивает во мне. Сама не заметила, как ударила по… – она замялась. – По стулу.

– Оливия, надо беречь себя, ты талантливый спортсмен. И бросать курить, – мадам Ревиаль покачала головой. – Гнев и необдуманные поступки приведут тебя на скользкую дорожку. Всегда нужно говорить с человеком о проблеме. Ты пыталась выяснить, что не так? Может, есть причины.

– Нет, мадам Ревиаль, он просто тупой. Я проверяла.