За строкой приговора

- Нераскрытое преступление... - сказал Фролов, засовывая в пластмассовый стаканчик только что отточенный карандаш. - Нераскрытое преступление, - повторил он. - По-моему, сам этот термин страдает неточностью. Таких преступлений практически нет. Есть преступления, которые раскрываются сразу. Есть преступления, для раскрытия которых требуется более или менее длительный срок. Но таких преступлений, которые бы навсегда остались тайной... Мне, по крайней мере, с подобными преступлениями сталкиваться не приходилось. Шила, как говорится, в мешке не утаишь. Я уж не говорю об отсутствии в СССР профессиональной преступности, о высоком уровне криминалистической техники, о мужестве и самоотверженности сотрудников органов МВД, о том, что каждый преступник оставляет на месте преступления какие-то следы, которые со временем превращаются в улики против него. Обо всем этом уже достаточно много говорили и писали. Но дело еще и в том, что вор, грабитель; убийца вынужден после совершения преступления скрываться во враждебной для него среде, среди людей, мораль которых, нравственность, мировоззрение диаметрально противоположны морали, нравственности, мировоззрению преступника. Нарушитель закона оказывается в изоляции, у него нет друзей в широком смысле этого слова. Он в постоянном напряжении, в страхе. И этот страх перед людьми, страх перед неизбежной расплатой за совершенное закономерно влечет за собой нервный срыв, опрометчивость в том или ином поступке. Поэтому верными друзьями следователя в нашей стране являются не только многочисленные добровольные помощники милиции, но и сам уклад жизни, общепринятая мораль и как следствие ее страх преступника. Да, этот страх можно тоже назвать верным помощником следователя. Он не раз приводил к явкам с повинной, помогал в раскрытии сложных и запутанных преступлений. Следователю часто приходится сталкиваться с этим своеобразным явлением. Очень часто...

* * *

Дело по обвинению Пухова... А когда Николай Николаевич принял его к своему производству, оно называлось иначе: "Об исчезновении мальчика Виталия Пухова". В те дни для Фролова было неясно все: судьба мальчика, участие в происшедшем его отца, характер преступления и прежде всего поведение матери ребенка, Марии Николаевны Ганиной, которая только через пять лет после случившегося обратилась в милицию. Впрочем, самой Ганиной ее поступок казался естественным.

На вопрос следователя она сказала, что все это время надеялась на возвращение Пухова и поэтому не хотела вмешивать в дело милицию или прокуратуру.

- Возвращение Пухова?

- Вот именно.

- Насколько я понимаю, вы имеете в виду своего сына?

- Нет, его отца... Я рассчитывала на то, что он вернется ко мне. А теперь я потеряла всякую надежду. Теперь я понимаю, что жить вместе мы больше не будем. Вселяя в меня надежды, он лгал. Нет, он ко мне не вернется.

Фролов не смог скрыть своего удивления, и Ганина поставила точки над "i".

- Я люблю Пухова, - сказала она, - и не хотела ему портить жизнь.

- И если бы он к вам вернулся, вы бы примирились с исчезновением ребенка?

- Не знаю, может быть... - Ганина вскинула свои длинные ресницы и слабо улыбнулась. Сейчас она, видимо, изображала героиню одного из последних фильмов: легкая бравада с трагическим подтекстом.

- Считаете, что я плохая мать? Возможно... Но Виталика я просто любила, а его отец был для меня богом. Это, разумеется, не записывайте: слово "любовь" не для протокола...

Следователь должен уметь слушать, как бы ни был ему неприятен собеседник. И Фролов слушал. Он не собирался объяснять Ганиной, что такое материнский долг: в прокуратуру ее вызвали вовсе не для этого.

История ее была банальна. Легкомысленная, избалованная родителями девчонка, мечтавшая о "красивой жизни". То она видела себя знаменитой пианисткой, которую приглашают на гастроли в Париж или Нью-Йорк, то женой дипломата. Но известной пианисткой она не стала, как не стала женой дипломата. В результате трагической случайности родители погибли. Пришлось самой зарабатывать на хлеб. В армавирской школе, где она преподавала пение, Мария Николаевна знакомится с молодым учителем Виталием Борисовичем Пуховым. Пухов заинтересовался ею, и Ганина благосклонно принимала его ухаживания. Правда, новый знакомый был только отблеском ее девичьих мечтаний, но Мария Николаевна находила, что в нем "что-то есть".