За свои слова ответишь

По Минскому шоссе, за кольцевой, поворот.., там лечебница, мать ее.., дурка, психов там лечат. Вот он там прячется.

А где в Москве хата – не знаю. В ресторан он иногда приходит к Султану…

– Где этот ресторан?

– На Беговой.

Комбат не отвечал, он слушал истерично выкрикивающего слова бандита.

– Все сказал, Кощей, или как там тебя?

– – Не убивай! Я дам тебе денег, много денег!

– Мне твои деньги, ублюдок, не нужны! Где мальчишка?

– У Грязнова! У Грязнова!

Кощей молился Богу, что сумел в последние дни разузнать, куда каждый день ездит Грязнов.

Глава 17

Пистолет в правой руке Комбата вздрогнул, и ствол с глушителем начал очень медленно подниматься. Кощей прикрыл живот руками, из разбитого колена вовсю хлестала кровь.

– Нет! Нет! – взмолился он. – Только не убивай, я сделаю все, что ты скажешь! Все!

– Ты уже сделал. Повтори адрес, где я могу найти Грязнова.

Кощей быстро произнес адрес, и с последним словом, вырвавшимся из его рта, Комбат нажал на курок. Пуля вошла в глаз, раздробила череп. Капли крови красными ручейками побежали по кафелю. Вода начала быстро растворять кровь, смывая ее со стен ванной комнаты.

– Ну вот и все, – негромко произнес Комбат.

Его лицо было на удивление спокойно, словно бы он несколько секунд назад не человека убил, а какую-то гнусную гадину, которая не имела права на жизнь.

– Хорошо, – сказал Рублев, выключая воду. В ванной комнате стало невероятно тихо, капли воды медленно сбегали по блестящему кафелю.

«Собаке – собачья смерть», – подумал Комбат, покидая жилище бандита.

Он вышел из подъезда никем не замеченным. Во дворе жадно втянул холодный осенний воздух, ему показалось, что воздух густой, настолько густой, что его можно держать в ладонях, черпать, как воду. Автомобиль завелся сразу же, он стоял в соседнем дворе возле мусорных контейнеров.

Проезжая по улице, Комбат взглянул на окна дома, в котором он был несколько минут тому назад. В большой комнате горел свет.

«Надо было выключить, – почему-то подумал Рублев и улыбнулся. – Придут, выключат. Главное, я перекрыл воду, она могла бы залить жильцов двух нижних этажей. А зачем должны страдать невинные? Они-то ни при чем.»

Адрес, произнесенный бандитом, Комбат помнил, как священник помнит «Отче наш».

«Так вот ты где прячешься, ублюдок! Ничего, я до тебя доберусь, я не стану откладывать дело в долгий ящик, я отправлюсь к тебе, Грязнов, прямо сейчас. Ведь ты меня не ждешь и поэтому удивишься. А я хочу тебя видеть, очень хочу!»

Автомобиль мчался по ночной Москве. Мигали светофоры, мокрая в измороси дорога поблескивала, словно паркет, натертый воском. Комбат чувствовал себя намного лучше, даже руки перестали дрожать, лишь глаза время от времени слезились, и приходилось подолгу моргать, чтобы прогнать, сбросить мерзкую пелену, которая, как туман на болоте, иногда поднималась перед взором.

«Только бы сил хватило, только бы я не помер, не свалился на полдороге. Ну ничего, ничего, Комбат, ты должен выдержать.»

И почему-то тут, в машине, он подумал, что все люди, живущие на земле, делятся на две части, и непонятно, которая из них больше, а которая меньше. Одни смотрят в небо, а другие – в бездну, в бесконечно высокое небо и в бесконечно глубокую бездну.

"А я видел бездну, я был в ней и из нее смотрел в небо.

И возможно, смог выбраться, смог уцепиться за край. Невероятным усилием, нечеловеческим, но все-таки смог вырваться. А теперь меня туда уже никто не столкнет, я победил самого себя! Победил! Самая трудная победа, – слезы текли по лицу Комбата, когда он думал о том, что пережил. – Не знаю, не знаю, кого я должен благодарить за то, что спасся и не остался лежать на дне, барахтаться в зловонной жиже и превращаться в животное. Вот и кольцевая.

Еще двенадцать километров, на указателе повернуть направо, и за березовым лесом будет то, что я ищу. Давай, давай, Борис Рублев. Интересно, где сейчас мальчишка? Наверное, обрадуется, когда увидит меня, когда я отдам ему медальон. Ведь, наверное, это единственное, что связывает его с прошлым и чем он дорожит."

* * *

За то время, что Комбат лежал у Подберезского, произошло много событий. Ассистентка хирурга Катя Соколова торжественно, в присутствии всего персонала получила из рук Марата Ивановича Хазарова красочную путевку и конверт с деньгами. Кате аплодировали, ей завидовали, ведь ей повезло, сам Хазаров отправляет ее на двадцать четыре дня на Кубу, на солнечные пляжи, да еще дает с собой денег. Катя тоже была рада, уже знала, что по возвращении в Россию она не вернется на работу в клинику Хазарова и что с прошлой жизнью, со всей этой грязью будет покончено.

«Ну да ничего, – решила она, – с паршивой овцы хоть шерсти клок. Съезжу, отдохну, немного развеюсь, приведу в порядок нервы, потом будет видно. Работу я себе найду, слава Богу, есть и голова, и руки, да и работы я не боюсь.»