За точкой невозврата. Полдень битвы

– Именно поэтому, – хмыкнул Николай Патрушев, – в качестве тарана выбрали даже не изрядно разбалованную Польшу, а наших меньших братьев, хохлов, после чего постарались как можно быстрее довести их до крайней стадии одичания. Если бы этот процесс смог логически завершиться вступлением Украины в НАТО, то тогда у американских генералов было бы более чем достаточно безумно-злой и закаленной пехоты, которую к тому же им было бы не жалко, потому что известно, где можно навербовать пополнение. Воевать так можно хоть до последнего украинца…

– Да, – согласился президент, – мотив, побудивший мистера Обаму вбухать пять миллиардов долларов в переворот четырнадцатого года, более чем вероятный. А мы тогда были связаны по рукам и ногам, да и не понимали, к чему все идет. Ведь случился же уже десятью годами ранее первый майдан имени президента Ющенко, который не был таким страшным и через несколько лет рассосался сам собой.

– Не рассосался, Владимир Владимирович, – секретарь Совбеза поднял вверх указующий перст, – а временно лег на дно. Причина в том, что первый майдан и породивший его скандал имени Гонгадзе имели ограниченную цель – предотвратить присоединение Украины к союзному государству России и Белоруссии, что в Вашингтоне воспринималось как попытка возрождения то ли Советского Союза, то ли даже Российской империи. В две тысячи четырнадцатом году все уже было гораздо серьезнее, если не сказать больше. Особенно господ американцев перепугали харьковские соглашения, задержавшие наш флот в Севастополе еще на двадцать пять лет. Но тогда противодействовать подготовке переворота на чужой территории мы не могли, даже осознавая всю его опасность, ибо нашу политику по рукам и ногам связывал принцип невмешательства в дела соседних постсоветских государств, доставшийся в наследство от вашего предшественника Ельцина.

– Ладно вам, Николай Платонович, вспоминать прошлое, – хмыкнул президент, – теперь мы с этим принципом покончили, и не перегнуть бы палку в другую сторону, вмешиваясь во все подряд, ибо так можно и надорваться. За последние двадцать лет наше государство преизрядно изменилось в лучшую сторону, хотя, конечно, идеальным его политическое и экономическое здоровье не назовешь. А тут на нас войной идет все НАТО, и как бы не более того. Но другого выхода, кроме как выстоять и победить, у нас просто нет. Народ это тоже понимает – как мне доложил Николай Платонович, реакция на наши действия в общем положительное.

– И всех жалоб, поступивших на горячую линию министерства обороны, – сказал Шойгу, – больше половины – это отказ добровольцам из-за загруженности военкоматов мобилизованными, хотя имеются случаи, когда мобилизуют многодетных, специалистов, которые должны были получить бронь, и тех, кто не соответствует по состоянию здоровья.

– Всех, кого призвали по ошибке, необходимо вернуть по домам, – сказал президент, – это не обсуждается. С добровольцами тоже получается нехорошо. Люди сами рвутся в переднюю линию, а их тормозят по бюрократическим соображением. И, кстати, а как набирали добровольцев на войну за Вратами? Тогда вроде бы таких проблем с ними не было.

– Набором добровольцев для РККА в соответствии с межправительственным соглашением занималась советская сторона, – пояснил министр обороны. – Формальности только самые минимальные. Проверяли лишь соответствие необходимым на фронте ВУС[11] и требованиям по здоровью, после чего боец или командир убывал в лагерь переподготовки. В Экспедиционный корпус добровольцев тоже набирали, но не в таком количестве, и в тот момент военкоматы еще не были загружены внезапно свалившейся на них мобилизацией, когда требуется все и сразу.

– В первую очередь, – сказал президент, – из запаса было бы неплохо призвать часть офицеров, уже не годных для службы во фронтовых условиях, но еще вполне способных разбавить военной косточкой штатский персонал военкоматов. Вполне возможно, что у нас это первая, но не последняя волна мобилизации. И хоть я хотел бы этого избежать, но мобилизационную систему необходимо привести в дееспособное состояние и поддерживать в таком виде ровно столько, сколько потребуется.

– Будет сделано, Владимир Владимирович, – сказал Шойгу, делая пометку у себя в планшете. – Мы будем регулярно, каждый день, осведомлять вас о ходе мобилизации и о ходе подготовки. Возможно, корректирующие решения придется принимать прямо по ходу дела.