За точкой невозврата. Полдень битвы

– Если рассматривать господина Сталина как своего рода первого большевистского халифа, непосредственного наследника основателя религии коммунизма, то его требования к нам вполне понятны и обоснованы. Примерно такие же ультиматумы турецкие султаны времен расцвета Османской империи предъявляли властителям небольших окраинных стран. Разница только в том, что большевистский вождь не требует от нас обращения в свою веру и не грозит всеобщим истреблением побежденных. Первое он считает бессмысленным, а второе – не тот метод, которым в подобных случаях привыкли действовать русские. За всю свою историю, распространяясь по огромным просторам Евразии, русское государство не уничтожило ни одного покоренного народа. Для сравнения можно вспомнить историю испанской Реконкисты, когда мусульманское население частью было изгнано, частью уничтожено, а частью насильственно обращено в христианство. Если мы проявим упрямство и не подчинимся требованиям советского вождя, то нас сначала разгромят, а потом, засучив рукава, примутся переделывать турецкий народ на правильный лад, как когда-то русские цари переделали казанских татар, после того как разгромили и уничтожили их государство. Между прочим, это собственные слова большевистского властителя, не верить в которые у нас нет никаких оснований. Выбор за нами: будем мы меняться самостоятельно, сохраняя формальную независимость, или нас изменят извне, применив грубую военную силу.

– О каких изменениях вы говорите, Нуман-паша?! – воскликнул Фавзи Чакмак. – Это другие нации могут меняться как им угодно, а мы, турки, должны почитать своих предков, воздвигнувших грандиозное здание Османской империи, и следовать их заветам. Очистившись от ослаблявших наше государство иноверцев и инородцев, наша нация должна воспрянуть из унизительного бессилия и вновь превратиться в Великую Державу, которой самим Всевышним заповедано быть лидером всего тюркского и исламского мира.

– Вы так ничего и не поняли, Чакмак-паша, – вздохнул министр иностранных дел турецкой республики. – Мы должны измениться, потому что возврат к прошлому не является возможным, а наша привычка решать все свои проблемы путем грубого вооруженного насилия, а потом еще и вырезать побежденных, вызывает у господина Сталина закономерное желание прекратить это безобразие. Желая ликвидировать даже малейшую угрозу кровопролития на своих границах, он хочет не только, чтобы мы изменили отношения к курдам и другим национальным и религиозным меньшинства, но и требует роспуска нашей армии, при безусловном сохранении полиции и жандармерии.

– Что?! – покраснев от ярости, воскликнул фельдмаршал Фавзи Чакмак, привставая со своего места.

– Сядьте, Чакмак-паша, и ведите себя прилично, – прошипел президент Иненю. – Я уже говорил вам, что русские способны распустить турецкую армию без всякого нашего согласия, просто разгромив ее на поле боя. Имеющееся у нас вооружение – это откровенный хлам, обноски с чужого плеча, ибо приобретению современных танков, самолетов и артиллерийских орудий ощутимо мешает недостаток финансовых средств. Даже если я раздену догола каждого гражданина Турецкой республики, то не получу достаточно денег для перевооружения армии. Чтобы отвергнуть наглые притязания господина Сталина, мы могли бы прибегнуть к покровительству враждебных ему держав, чтобы те поставили нам вооружения как противникам большевистской экспансии. И именно такого развития событий стремится избежать большевистский Властитель полумира, выдвигая нам свой ультиматум. Сейчас Америка – это далекое от нас государство, по большей части занятое своими делами на Тихом океане, а потому не обращающее внимание на то, что происходит в Старом Свете, но так будет не всегда. Эта великая страна с мощной промышленностью и большими амбициями, практически недоступная для прямого нападения. Если Турецкая республика сохранится в своем нынешнем виде, то после того как американцы решат свои проблемы, нам непременно поступит предложение вступить в антирусский и антибольшевистский союз. И мы, конечно, от него не откажемся. Так было в прошлом мира за Вратами, и именно эту возможность господин Сталин желает отменить, требуя нашего изменения и разоружения. При этом нам следует ценить то, что с нашим правительством ведут переговоры, желая добиться всего миром, а не бомбят наши города с воздуха. А теперь, дорогой Нуман-паша, продолжайте.

Министр иностранных дел сказал: